«Дивная свобода»: как энтузиаст Александр Филиппенко организовал демарш в псковском БКЗ

...и хочется так из души это рабское вытравить,

издревле холопское, робкое и раболепное,

покорно твердящее лживое слово хвалебное...

Юрий Левитанский

 

Когда вы в последний раз говорили слово «свобода» - что вы имели в виду? Полки супермаркетов, взносы за капремонт, попугаев, майдан, соседку Любку, о личной жизни которой знает весь двор? Может быть, вы обсуждали результаты выборов или печенье «Новости»?

 

Насколько же иным предстало понимание свободы, само звучание этого слова в моноспектакле Александра Филиппенко «Демарш энтузиастов»! Разноликая, неуловимая, труднообъяснимая, высокая, прекрасная и - что неизменно актуально в разные эпохи истории российского государства - тайная.

 

***

 

От Пушкина - к Довлатову, Вознесенскому, Окуджаве, Левитанскому, Высоцкому, Бродскому, всем тем, кому было что сказать о свободе. Художественную канву моноспектакля, представленного вчера в БКЗ псковской филармонии в рамках фестиваля Сергея Довлатова «Заповедник», составили лучшие произведения вольнолюбцев русской и советской литературы. Поэтические строки сменялись прозой, музыкальными отрывками (не все ли равно, какую форму принимает освобожденное слово): что-то мы, зрители, узнавали и проговаривали-договаривали вслед за актером, что-то - к стыду своему, нет. «Я лишь переводчик с авторского на зрительский, - улыбался Александр Георгиевич. - А вы - присяжные заседатели, вольные решать, что в этой книге пролистнуть, а что - перечесть». Или, как он признавался журналистам в преддверии спектакля, «сверхзадача моего вечера – чтобы в душе и голове зрителя что-нибудь важное осталось».

 

 

В поисках этого «важного» он блуждает по авторским мирам, странам, судьбам, делится собственными воспоминаниями и наблюдениями («Стиляги, «Оттепель»? - нет, это все про другое, главным, что волновало нас в те годы, был 20-й Съезд КПСС!»). Поясняет зрителям то, что может быть непонятно - о сути игры слов в довлатовской фразе «печатался в «Континентале». Или, например, о необходимости вслушаться в архивную запись концерта Оскара Питерсона - в аплодисментах зала есть в том числе аплодисменты Сергея Довлатова, присутствовавшего на выступлении. «Как он любил шутить тогда: «Я так хлопал, что у меня остановились новые часы». Это очень советская реприза, сейчас не очень понятная», - замечает актер. Так, по мелким деталям и подробностям, разговорам и разговорчикам воссоздается образ прекрасной эпохи, которой пришел конец, но свидетели которой еще живы.

 

***

 

От оптимистических 60-х - в застойные 70-е и безнадежные 80-е: Александр Филиппенко сотоварищи провел псковских зрителей по пыльным закоулкам самой чистой любви и сияющим безднам самых заурядных предательств.

 

«Жалкая жадная молодежь», выбравшая в кумиры Хэма и джаз - за свободу импровизаций («в них нельзя встрять»), выдавливающая из себя раба по капле, заплатила дорогой ценой за свой выбор. Ведь выбор формулировался по-гамлетовски (читай по-высоцки) прямолинейно: «быть иль не быть». Кого-то мысль превратила в труса, кого-то - в пьяницу, кто-то - ушел из жизни. Но поэты и писатели остались - только слово как обитель свободы стало иным, унося смыслы в подтекст, в стол (читай «в чемодан»).

 

Чемодан довлатовский, кстати, в какой-то мере становится символом «прекрасной эпохи», появляясь не только в одноименном цикле. Он и в «Заповеднике» мелькает - в комнате готовящихся к эмиграции жены и дочери главного героя, и в «Зоне» - в постановке пьесы «Кремлевские звезды». Чемодан - это и судьба многих произведений того времени, впервые напечатанных за границей: Пастернак, Солженицын, Синявский, Аксенов...

 

И предупреждением звучат на концерте слова Бродского из Нобелевской лекции: «Существует преступление более тяжкое - пренебрежение книгами, их не - чтение. За преступление это человек расплачивается всей своей жизнью: если же преступление это совершает нация, она платит за это своей историей».

 

***

 

Многоголосие и разноголосица авторов в сценическом действе «Демарша энтузиастов» сплетаются в единое целое не только тематически. Конечно же, центром всего становится личность и дар самого Александра Филиппенко. Руки актера, кажется, живут своей отдельной жизнью, следуя за движением мысли, музыки, дирижируя невидимому оркестру - или вывязывая петли причудливого пестрого ковра. Интонационно - часто Жванецкий, смех сквозь слезы, слезы сквозь смех... Или это Гоголь?

 

Особенно здесь хотелось бы отметить эпизод из «Зоны», который зрители приняли очень тепло. Удивительно: только что зал хохотал, слушая историю постановки драмы «Кремлевские звезды» в колонии. Сидевший передо мной парень гомерически выл от восторга и, по-моему, в принципе не переставал хлопать. Вдруг - меняется интонация: писатель, а вслед за ним актер - разворачивает объектив, меняет угол зрения - и открывается трагизм, абсурдность самой жизни, отказывающейся от главного - от свободы. И уже - «Над кем смеетесь? - гремит со школы пугающий голос - Над собой смеетесь!»

 

Все это вовлекает зрителей в сеть ассоциаций, а более того - в соблазн поискать параллели между «теперь» и «тогда», благо есть такое ощущение, что главный вирус 20 века - вирус страха - до сих пор активно размножается в благотворной среде человеческого организма. Лекарства, впрочем, существуют, одно из них - смех (им щедро были накормлены гости БКЗ). Другие средства от страха более болезненны (собственно, об этом - весь спектакль). В общем, кто ищет, тот всегда найдет, хотя рецепты нынче – тоже не гарантия лечения.

 

***

 

В смешанных чувствах (удовольствие от спектакля в сочетании с грустью опасной философской) благодарные псковичи искупали актера в овациях, были непривычно щедры на цветы, долго не отпускали классика советского театра со сцены. И напоследок Александр Филиппенко предпринял попытку утешения, хэппи-энда - так он сам охарактеризовал финал «на бис». Утешением должны были стать строки Юрия Левитанского:

 

Ну что ж, мой друг, двух жизней нам не жить,

и есть восхода час и час захода.

Но выбор есть, и дивная свобода

в том выборе, где голову сложить!

...Мне кажется, это все же называется не хэппи-энд, а «добить».

 

- Вспомните, пожалуйста, когда вы в последний раз говорили слово «свобода» - что вы имели в виду?

- Таки этот раз был последний?..

 

Елена Никитина

 

Напомним, фестиваль Сергея Довлатова «Заповедник» проходит в Пскове и Пушкинских горах с 17 по 19 сентября. Сегодня в рамках мероприятий запланирован показ фильма Станислава Говорухина «Конец прекрасной эпохи».

 

Организаторы фестиваля: Министерство культуры РФ, администрация Псковской области, Театрально-концертная дирекция Псковской области, продюсерское агентство BOKOVFACTORY.