Николай Рассадин о выборах, митингах и попытках заставить власть слушать народ

Предлагаем вашему вниманию текстовую версию нового выпуска программы «Гайд-парк», вышедшей в прямом эфире радио «Эхо Москвы» в Пскове (102.6 FM) 27 августа. Гостем студии стал активный участник общественно-политической жизни региона, «поэт и правдоруб», директор гипермаркета «Империал» Николай Рассадин. Ведущий Константин Калиниченко поговорил с ним о незаметной избирательной кампании, о том, почему бизнес начал дистанцироваться от политики, как выживает псковский ритейлер, а также обсудил и другие актуальные события общественно-политической жизни региона.

Константин Калиниченко: Николай Юрьевич, давайте начнем с федеральной повестки. В Москве проходят митинги-протесты. Казалось бы, рядовые муниципальные выборы, каждый год они проходят. Кого-то выбирают, довыбирают, и раньше все мы, прежде всего, москвичам, было совершенно безразлично, кого и зачем. А тут вдруг такое - до 50 тысяч выходят, на эти выходные обещают чуть ли не сто тысяч уже вывести. А чего это людям неймется? Я встречал две точки зрения на эту тему. Одна из них - то, что москвичи зажрались и не знают уже, куда время свободное деть. Или же это сознательный протест креативного класса, который просто уже не может смотреть на происходящее вокруг. Как вам кажется?

Николай Рассадин: Константин, вы сказали «рядовые выборы». Мне кажется, любые выборы, которые проходят в мегаполисах вроде Москвы и Петербурга, нельзя называть рядовыми, потому что все политические события у нас в стране, идут из этих центров, из двух столиц. Поэтому это выборы не рядовые, они как лакмусовая бумажка, позволяют выявить состояние общества. Что касается, почему так происходит, наверное, вы правильно сказали. Креативный слой населения, наверное, люди, которые думают, читают, анализируют... не нравится то,что происходит в стране, в экономике, политике, в социальной сфере, и они тем самым, вот этими выходами на митинги, говорят правительству, что что-то нужно менять.

Константин Калиниченко: Если бы вы оказались в Москве, с учетом вашего отношения к происходящему, вы участвовали бы в подобных митингах?

Николай Рассадин: В свое время я был непосредственным участником событий августа 1991 года и уже тогда высказал точку зрения на государство как таковое. Сегодня, может быть, пришла пора уступить дорогу молодым, но если бы я оставался жить в Москве, то с большой долей вероятности я бы принимал участие в таких событиях.

Константин Калиниченко: Ну хорошо. На фоне протестов в сытой (не хочу говорить «зажравшейся») Москве в нищем Пскове тишь и благодать, хотя у нас такие же муниципальные выборы, довыборы и так далее. Если митинги и проходят, то по большей части одиночные. Голосуют, судя по итогам голосования, за кого скажут. Что это - результат доверия к власти или полного недоверия к нашей оппозиции?

Николай Рассадин: Думаю, здесь существует некий симбиоз. Помните, было время, когда Псков кипел и были митинги протестные, достаточно серьезная политическая борьба оппозиции с властью и в 2017 году эти события достаточно серьезно повлияли на работу гордумы. Думаю, это была некая неожиданность для действующей власти. Другое дело, что все, что происходит в России, происходит в столицах. То, что происходит в регионах, которые никак не могут влиять на политическое и социальное положение в стране, мы же глубоко дотационный регион с проблемами, которые не позволяют нам диктовать что-то федеральному центру. Что такое эти протесты? Это некий посыл федеральному центру, что что-то происходит неправильно, что страна идет немножко не по тому пути, по которому должна. Ну проведут у нас митинг, выйдут 1000 человек на площадь - федеральный центр, думаю, этого даже не заметит. И еще один есть нюанс: у нас все-таки в сентябре будут проходить довыборы, то есть мы меняем не состав представительных органов, а просто дополняем неким одним человеком Псковское областное Собрание и гордуму. Серьезного влияния на работу этих органов это замещение оказывать не будет. Поэтому да, оппозиция имеет возможность показать себя. Да, власть имеет возможность немного улучшить свое положение в этих органах. Но серьезного влияния на внутреннюю областную политику это не коим образом не будет.

Константин Калиниченко: А вообще, на ваш взгляд как общественно-политического деятеля, бизнесмена, кто-то, кроме губернатора, у нас влияет на политическую жизнь в регионе, или она вся сейчас сосредоточилась фактически в одних руках?

Николай Рассадин: Думаю, что очень серьезное влияние на политическое и социальное положение в регионе оказывает митрополит Тихон.

Константин Калиниченко: То есть два человека влияют?

Николай Рассадин: Два человека влияют.

Константин Калиниченко: Я этот вопрос задал вот почему. На минувшей неделе ВЦИОМ, придворная социологическая служба, проводил опрос, по результатам которого выяснилось, что 80% жителей страны не верят, что могут как-то влиять на власть. Напомню, что по Конституции народ у нас является источником власти. Что же это получается - можно отменять Конституцию, мы действительно ни на что не влияем, и от людей ничего не зависит?

Николай Рассадин: Когда мы говорим об основном законе, нужно отдавать себе отчет, что страна сегодня в принципе по Конститции не живет.

Константин Калиниченко: То есть это некая декорация.

Николай Рассадин: Это необходимый атрибут любого независимого государства, который должен иметь место. Но наша Конституация сегодня настолько выхолощена! Многие статьи Конституции, федеральные законодательные акты, сегодня выхолощены до нельзя.

Константин Калиниченко: Закон о митингах - классический сюжет.

Николай Рассадин: Поэтому говорить о Конституции о том, что народ является источником власти, в нашей стране, в нашей стране неактуально.

Константин Калиниченко: На выходных мне встретилось кощунственное сравнение. Один из общественно-политических деятелей сравнил нашу Конституцию с искусственными цветами на кладбище. Такая же совершенно логика: вроде как без Конституции нельзя, некрасиво ее взять и отменить, а функционал у нее примерно как у искусственных цветов — вроде они есть, без них плохо, вреда никакого нет, но и пользы тоже.

Николай Рассадин: Вы, наверное, обратили внимание, что в недрах Госдумы, в правительстве частенько мелькают такие мысли внести изменения в Конституцию. Когда основной закон либо не исполняется, либо его можно кроить, как это выгодно власти, о чем можно говорить?

Константин Калиниченко: А кто виноват? Очевидно, что это не нормальное положение дел в 21 веке, в демократическом обществе. Кто виноват? Государство? Чиновники на местах?

Николай Рассадин: Никто не виноват. Россия, как я считаю, со времен Петра Первого никогда не жила ни при какой демократии. Менялись внешние атрибуты, лозунги, но мы всегда оставались чиновничьим государством.

Константин Калиниченко: Полуфеодальным по сути.

Николай Рассадин: Не стал бы применять этот термин. Но чиновники.

Константин Калиниченко: Например, У нас не отработана система адекватной смены власти. В истории России нет нормального перехода власти от одной группы лиц к другим через демократические процедуры. Либо смерть, либо переворот, либо какая-то не законодательная передача власти, как было в 1999 году, когда один сказал: «Я устал, я ухожу. Преемника вам привел».

Николай Рассадин: Вот поэтому я считаю, что мы просто не умеем жить в нормальной демократической обстановке.

Константин Калиниченко: Научимся или это просто не наше? Может, мы как какое-то племя в дебрях Амазонки, которое бесполезно учить капитализму, потому что оно живет родоплеменным укладом? Может, и нам надо просто избавиться от иллюзий? Конституция, демократия, выборы....

Николай Рассадин: Это было бы честнее с точки зрения логики. Но я все-таки считаю, что эволюционный процесс должен продолжаться. Мы должны воспитываться, не говорить, что «я не могу повлиять на сложившуюся ситуацию», а делать попытки заставить власть себя слушать. Ведь на самом деле, если углубиться, повнимательнее посмотреть на процессы, которые происходят в стороне, власть опасается оппозиции. Она обеспокоена тем, что происходит в столицах, на окраинах. Там тоже происходят такие вещи. В той же Архангельской области, где-то еще. И это заставляет власть не борзеть окончательно, а делать какие-то шаги. Я бы сравнил это с мелкими подачками. Может, это звучит унизительно, но это примерно так. Вот сегодня выборы в Петербурге. Абсолютно непопулярный Беглов выдвинут от партии власти. Я не понимаю, зачем это сделано.

Константин Калиниченко: Многие говорят, что человек по стилю и темпераменту максимально не подходит для культурной столицы.

Николай Рассадин: Ведь среди членов «Единой России» есть замечательные люди, прекрасные, даже пользующиеся уважением у тех же петербуржцев. Можно из этого числа людей выбрать человека, который не будет так резко отторгаться обществом. Власть почему-то не хочет этого делать, тем не менее, господин Беглов вынужден что-то делать, какие-то там площадки детские открывать, спортивные сооружения, вкладывать в инфраструктуру. Вот если бы протестов не было, не было бы этого отторжения, поверьте, не было бы никаких площадок, и все бы с этим смирились.

Константин Калиниченко: Многие, мне кажется, и так смирились. Кстати, эпизод, раз уж мы затронули выборы в Петербурге. Видимо, теперь уже окончательно принято решение плюнуть на решение ЦИКа и открыть в Псковской области не 20, а 15 избирательных участков для питерских дачников. У вас есть какое-то к этому отношение? Я пытался у многих своих политически ангажированных знакомых интересоваться их мнением, и практически все они отвечают мне: да плевать. Вот если Петербург хочет выбрать Беглова, значит он заслуживает Беглова.

Николай Рассадин: Абсолютно верное решение. Ведь когда мне пытаются доказать, что партия власти выигрывает только за счет административного ресурса и беззакония, которое творится на участках, я говорю: ребятушки, поверьте мне, люди голосуют именно за эту партию. Она им удобна, потому что, я уже как-то говорил, оппозиция, особенно как «Яблоко» или «Открытая Россия», призывают к чему? У нас в стране миллионы людей, живущих за счет бюджета, и вы, господа либералы, делаете заявление, что как только мы придем к власти, мы вас всех льгот лишим, сократим, люстрируем. Любой здравомыслящий человек, который находится на госдолжности, получает зарплату неплохую, льготы, он, думаете, пойдет за либералов голосовать? Да я вас умоляю — он будет голосовать за стабильность. Поэтому вы пугаете электорат, который ходит голосовать, и хотите, чтоб он за вас голосовал? Это смешно.

Константин Калиниченко: Мне тоже кажется, что очень большой процент голосующих за стабильность состоит из тех, кто просто опасается этих всех люстраций, что начнутся какие-то кровавые переделы и что либералы и демократы окажутся более кровавыми и жестокими.

Николай Рассадин: Совершенно верно. И этот подход отталкивает от либеральных кругов эту массу людей, которая ходит голосовать.

Константин Калиниченко: Поговорили мы немного о чиновников, но львиная доля чиновничьей массы - рядовые служащие. На минувшей неделе были опубликованы данные Росстата, согласно которым псковские муниципальные чиновники – самые бедные.

Николай Рассадин: А что в этом странного, Кость?

Константин Калиниченко: Как бизнесмен, что думаете на этот счет? В том, что на эти зарплаты не идут нормальные специалисты и есть корень всех бед? Или эти дармоеды не стоят и этих денег?

Николай Рассадин: На самом деле мы - одна из самых бедных областей в России. Понятно, что экономическое положение влияет на доходы людей, которые проживают в этой области, в том числе и чиновников. Откуда брать деньги на содержание чиновников? Вы же не уравняете всех чиновников - в Москве и в Псковской области.

Константин Калиниченко: Чиновники в Псковской области были бы рады жить на зарплату московского чиновника.

Николай Рассадин: Согласен, но так не бывает. Поэтому, когда мы говорим о том, что Россия - это единое, целое, неделимое, это тоже лукавство. Из этого надо выходить просто перестраивая экономическую модель развития России.

Константин Калиниченко: Вы имеете ввиду всей России или нужно что-то делать конкретно в нашей области?

Николай Рассадин: «В нашей области» мы не сможем сделать в отрыве от всей страны.

Константин Калиниченко: Многим кажется, что экономика и Псковская область — вещи вообще не связанные между собой. Ну какая у нас тут экономика? Есть ритейл, которым вы могли бы лекции прочитать, как он выживает вообще в этих условиях, но вот экономика какая? «Псковавиа» пытались приватизировать, и мы видим, чем это закончилось. С подрядчиком университетского кампуса опять облом. Налоговая начинает прессовать «Сибирский гостинец»... Муниципальные и государственные предприятия на ладан дышат, в предбанкротном состоянии. За что ни возьмись - везде у нас какие-то проблемы. Может, это просто не наше, не получается у нас сэкономить?

Николай Рассадин: Получается, все до такой степени зацентрализовано! Ведь что такое Псковская область? Это прекрасное политико-географическое положение, это граница с тремя государствами. Буду сейчас кощунствовать, но был бы Псков независимым государством и грамотно использовал бы свое географическое положение — транзит, границу...

Константин Калиниченко: ... хороший климат... На самом деле у нас нет стихийных бедствий, у нас мягкая земля...

Николай Рассадин: ... и я уверяю вас, мы бы жили гораздо лучше, чем сегодня.

Константин Калиниченко: Надеюсь, что это не звучит как попытка...

Николай Рассадин: Нет, это не звучит как попытка, а звучит как оценка экономического потенциала области...

Константин Калиниченко: в условиях нашего бюджетного законодательства, когда все псковские доходы уходят в федеральный бюджет...

Николай Рассадин: ... а потом даются траншами. Губернатор попросил - ему дали. Кто-то еще попросил - ему дали. И приходится постоянно ходить с протянутой рукой и просить: «Дайте денежку».

Константин Калиниченко: Ну вот на самом деле мы живем действительно от очередной поездки губернатора в Москву и выбивания им денег до следующей такой поездки. Но как-то эффект все равно распыляется. Возьмем медицину, допустим. Псковская область - традиционно обитатель «подвалов» рейтингов: кадров нет, зарплаты копеечные, специалисты работают без отдыха. Рейтинг сорванных госзакупок — опять мы на прошлой неделе отличились тоже в «лидерах». Это что - результат общей ситуации, и у нас тут просто можно спокойно сложить ручки и жить, как мы живем? Или, может, все-таки криворукие чиновники виноваты?

Николай Рассадин: Во-первых, это система, пресловутая вертикаль власти, когда сначала в министерство выделяются деньги, а потом министерство начинает куда-то как-то их распихивать.

Константин Калиниченко: А распихивают так, чтоб просто не сдохли.

Николай Рассадин: Распихивают так, чтобы, по крайней мере, была видимость того, что Минздрав что-то делает. Но, опять же, мы в конце рейтинга по зарплатам чиновников. Соответственно бюджетники входят в этот список. Кто приедет к нам работать из успешных регионов на такие низкие зарплаты? Врачи, зачем? Это тяжкий труд, это стрессы, каждый день ты спасаешь жизни, а тебе за это платят копейки. Кто сюда поедет? Чем мы их заманите сюда? Сколько было программ — обеспечение жильем, льготы, подъемные.... Ведь никто на это не клюет, потому что люди спокойненько устраиваются в столицах — в Москве, Петербурге, в Калининград, который обласкан нашим федеральным центром из-за особого анклавного положения. Да уедут, куда угодно, но только не в Псков.

Константин Калиниченко: Хорошо, с чиновниками все понятно. Тогда скажите, почему бизнес все реже участвует в политике и даже те, кто были в этой политике, стараются по возможности уйти и дистанцироваться. Например, вы - активный участник общественно-политической жизни региона, но как-то не спешите садиться в кресло депутата или чиновника, хотя полагаю, что подобные предложения вам поступали неоднократно. Почему? Политика для бизнеса перестала быть инструментом дальнейшей капитализации бизнеса или же просто страшно, потому что политика сегодня - такой дополнительный крючок для бизнесменов, за который их могут притянуть к закону?

Николай Рассадин: На самом деле заниматься политикой у нас в стране вообще опасно. Тем более если ты не разделяешь взглядов правящей партии и класса чиновников. Это опасно. Неважно, кто ты - предприниматель, учитель или врач. На самом деле это достаточно опасно, и зачем идти? С моими политическими взглядами идти в депутаты... Есть Лев Маркович. Сражаться с ветряными мельницами, как Дон Кихот? Да ну на фиг. Лучше потрачу это время на более менее нормальное дело.

Константин Калиниченко: На хоккей, например. Кстати, есть примерные прогнозы врачей, когда сможете вернуться на площадку?

Николай Рассадин: Этот сезон потерян для меня, понятно. 8 месяцев без физически нагрузок, но к следующему сезону буду готовиться.

Константин Калиниченко: Кстати, по вопросу лечения вашей травмы вы ездили в Санкт-Петербург - не в Пскове вам делали операцию.

Николай Рассадин: Прекрасный институт травматологии имени Вредена, прекрасные специалисты.

Константин Калиниченко: Значит есть еще медицина в России.

Николай Рассадин: Я понял, что есть. И есть прекрасные специалисты, которые прекрасно делают свою работу. Столько людей они ставят на ноги, стольким спасают возможность жить полноценно. Огромное спасибо тем врачам, которые провели мне операцию и занимались моей реабилитацией.

Константин Калиниченко: Это здорово, потому что во многом благодаря вашему энтузиазму у нас тут хоккей с шайбой достаточно развивается.

Николай Рассадин: На самом деле у нас много любителей хоккея, которые занимаются продвижением этого вида спорта. Недавно прошел Кубок дружбы — прекрасно там сыграли ребята, я посетил игры. Нет, это заслуга большого количества людей, которые влюблены в этот вид спорта.

Константин Калиниченко: В прошлом году был целый ряд историй, которые можно назвать скандальными. Может быть, это были вопросы организационного порядка и какого-то неумения федерации организовать правильно и оценить издержки. Эти вопросы в текущем году решены, или проблемы в рамках федерации хоккея у нас никуда не исчезли?

Николай Рассадин: Если честно, в связи с последними событиями, пока я занимался здоровьем, я не очень глубоко погружался в дела хоккейные. Знаю, что чемпионат будет проведен немного в усеченном варианте. Ночная хоккейная лига будет проведена, и думаю, что на том же высоком уровне, как и всегда. Но проблемы, думаю, никуда не денутся, если не начать их систематически решать, и делать это не волюнтаристскими решением одного-двух человек или группы товарищей, а с привлечением самого широкого представительства команд, детских тренеров. Думаю, что в Псковской области с хоккеем все будет хорошо. По сравнению с другими регионами, если мы по уровню жизни на последнем месте, то по уровню хоккея - одни из лидеров в России.

Константин Калиниченко: Не считая Москвы и Петербурга, где совершенно другие возможности. В этом плане, кстати, попытка перевести главную футбольную команду на муниципальный уровень и превратить в автономную некоммерческую организацию, многие считают, что это путь к ликвидации и прекращению активной футбольной деятельности.

Николай Рассадин: Прекрасное место сегодня занимает клуб «Псков - 747», даже одно время был на втором месте, входит в тройку лидеров. Серьезно переживаю за футбол. Нравится, что у нас не одна, а две команды играет.

Константин Калиниченко: Не считаете, что в Псковской области сложновато иметь две футбольные команды?

Николай Рассадин: Если есть две команды, значит есть возможность их содержать. Что будет дальше, не могу сказать.

Константин Калиниченко: Не думал этот вопрос задавать, но все-таки задам. По поводу псковского ритейла. Кому, как не вам его задавать. Мы смотрим, как гипермаркеты «Пчелка» постепенно,в течение последнего года, закрывались на территории области. Понимаем, что это, наверное, необратимый процесс. В чем смысл? Это означает, что эпоха, когда регион мог иметь собственную торговую сеть, завершилась, и время поменялось?

Николай Рассадин: Я давно уже говорил, что наступление федеральных компаний неизбежно. Постепенно идет выдавливание местных сетей, по крайней мере, из нашего региона. Бороться с этим очень тяжело экономическими методами.

Константин Калиниченко: А, может быть, даже и бессмысленно.

Николай Рассадин: Сегодня, если вы знаете, два самых крупных ритейлера перешли под контроль банков. Выскажу свое личное мнение — не знаю, так это или нет, но мне кажется, что с учетом того, что торговые компании являются эдаким концентрантом денежных средств, зачастую наличных, государство все-таки пытается взять под полный контроль те сферы деятельности, где ходят большие обороты, и поэтому это все будет, как мне кажется, группироваться, группироваться и уходить под крыло крупных финансово-промышленных компаний, государственных компаний, под контроль государства.

Константин Калиниченко: Что ж. Это была программа «Гайд-парк». Масса вопросов еще осталась, но не в последний раз встречаемся в этой студии с Николаем Юрьевичем. Спасибо вам.