Михаил Кузнецов: Я обязательно вернусь

Наш сегодняшний собеседник - Михаил Кузнецов. На протяжении десятилетия с лишним он, работая вначале депутатом Госдумы, а затем губернатором Псковской области, во многом определял ход общественно-политического процесса в регионе и в целом его социально-экономическое развитие. Газификация районов, строительство детской областной больницы, нашумевшая модернизация и оптимизация в бюджетной сфере, курс на бездефицитный бюджет и «жизнь по средствам» - все эти процессы и явления прочно связаны в восприятии псковичей с именем экс-губернатора.

Покинув в 2009 году свой пост, Михаил Варфоломеевич надолго пропал из поля зрения общественности и СМИ. В отличие от своих предшественников на посту главы областной администрации, он не стремился при каждом удобном случае напомнить о себе, комментировать в прессе то или иное событие в жизни региона, а также принять участие в каком-нибудь массовом мероприятии или церемонии. Был занят другими делами. В этом году стало известно, что Михаил Кузнецов вначале вошел в Совет директоров «Сибирской генерирующей компании», а затем был назначен генеральным директором СГК - одного из крупнейших объединений в энергетической отрасли России.

При этом, в связи с приближением в Псковской области губернаторских выборов, имя экс-главы региона все чаще стало называться экспертами в качестве потенциального кандидата, ранее не раз достигавшего высоких результатов по итогам народного голосования. И это, несмотря на то, что сам руководитель не проявлял в последние годы никакой политической активности и не давал повода делать выводы об имеющихся у него амбициях, а также о планах по возвращению в органы исполнительной власти.

Так все-таки намерен ли Михаил Кузнецов вернуться или нет? Чем он был занят все эти годы? Переосмыслил ли свои решения и действия на посту губернатора? Жалеет ли о чем-нибудь и признал ли свои реформаторские шаги ошибочными? Наконец, что дальше - работа в энергетике Сибири или новый поворот в карьере в нашем регионе?

Ответы на эти и многие другие вопросы экс-губернатор дал в ходе эксклюзивного интервью Псковской Ленте Новостей. Первая за многие годы обстоятельная беседа с ним по широкому кругу вопросов продолжалось несколько часов. Мы посчитали, что логично опубликовать запись разговора в трех частях. Одна из них будет посвящена теме будущего, другая - делам сегодняшнего дня. Начали же мы с разговор о прошлом, именно с того, теперь уже далекого времени - середины 1990-х, когда Михаил Кузнецов делал первые шаги в российской политике.

Часть I. Прошлое

- Михаил Варфоломеевич, в середине девяностых вы, будучи уже успешным бизнесменом и обладателем солидного состояния, решили пойти в политику - вначале в Госдуму, а затем в исполнительную власть. Чем объясняете этот свой шаг? Не жалеете, что пошли в политику?

- Как бы пафосно это ни звучало, - я видел перед собой возможность что-то изменить в нашей стране. Россия странным образом летела куда-то вперед, несмотря на кризис в экономике, несмотря на вселенский бардак и грязь, мы тогда стремительно развивались, к чему-то двигались - и двигались, надо сказать, решительно. Это странное «что-то», которое хоть и осязалось, но про которое и рассказать словами невозможно, было, наверное, ощущение того, что здесь создается история. И оттого было понятно, что сейчас, если ты занимаешь активную жизненную позицию, ты тоже делаешь историю своей Родины, или, иначе, если будешь сидеть на заднице ровно, эту историю будет делать кто-то другой. Мне многое из того, что у нас в государстве тогда происходило, не нравилось, а еще меня интересовала политика, даже не столько политика вообще, сколько ее, если так можно выразиться, хозяйственная часть, потому что это самая реальная возможность что-то изменить в нашей жизни.

Справедливости ради должен сказать, что и сейчас мне многое не по вкусу, но возможностей изменять жизнь стало меньше, просто потому, что поворотный момент, похоже, пройден. И вот я таким образом ощущая то время, понимал, что надо участвовать в политическом процессе, участвовать сейчас, потому что потом будет поздно. Мое хождение в политику привело к тому, что я занял свое место, нашел применение своим навыкам, благодаря чему мог влиять на то, что происходило в нашей стране и Псковской области. И это влияние было достаточно сильным, что-то удалось поменять, что-то, увы, нет. Получилось, к сожалению, намного меньше, чем планировал и на что хватало сил, сказалось, видимо, то, что времени, отпущенного нашей стране на передел своей истории, было немного. Соответственно немного такого времени оказалось в запасе и у меня. Но не жалею ни о чем. Доведись мне повторить это все - я бы повторил все заново (улыбается - ПЛН).

- То есть обладай вы тогда нынешним опытом и знаниями - пошли бы по тому же пути?

- У меня никаких разочарований никогда не было. И даже финиш моей политической карьеры, уход с поста губернатора, вполне просчитывался с вероятностью «50 на 50». Вопрос в том, когда бы он наступил, но этим все равно закончилось бы. В тот момент, когда я стал губернатором, в стране уже стал сокращаться спрос на самостоятельных политиков, и было ясно, рано или поздно тебя «попросят»… Я не знал, когда это наступит, но то, что так произойдет, - примерно было понятно. Поэтому каких-то серьезных сожалений нет.

«Те, кто верит в «теорию заговора», всегда будут убеждены в том, что я тут озолотился»

- Многие считают, что именно в 1990-е годы бизнесмены шли во власть, чтобы заработать еще больше. А вы за время занятия политикой стали богаче? Если сводить дебит с кредитом, сравнить, сколько потратили и сколько заработали за те годы, когда вы участвовали в выборах и боролись за власть, в плюсе или минусе останетесь?

- Я, конечно, такой баланс никогда не подводил. Хотя…Если провести мысленный эксперимент, скажем, на старте своей политической кампании я мог купить одно количество недвижимости в Москве, то на выходе - существенно меньше. Поэтому, если сделать поправку на покупательную способность, то у меня денег стало меньше. Без учета инфляции - соответственно, больше. Кроме того, бизнес в нашей стране требует, чтобы ему отдавали максимальное количество своего времени, а в моей политической деятельности, затем губернаторской работе, были периоды, когда я почти всего себя отдавал региону. Плюс необходимо признать, что и в сам процесс политической борьбы, в создание и поддержку СМИ я на протяжении почти десяти лет вкладывал свои личные средства.

- Важно понять вашу мотивацию. Для вас Псковская область когда-нибудь была плацдармом для бизнеса? Вы пытались на ней заработать?

- Конечно, нет. Ну что вы. На чем? Честно говоря, это как-то комментировать даже смешно. Если кому-то охота копаться в моих доходах, пусть заглянет в декларацию о доходах, которую я подаю каждый год, и попробует представить себе, на чем в нашей области я смог бы заработать сравнимые деньги без того, чтобы каждая собака знала, где я их украл. Поэтому те, кто понимают, что почем в этой жизни, не нуждаются в моих разъяснениях. А те, кто верит в «теорию заговора», всегда будут убеждены в том, что я тут озолотился.

- Вы достигли успеха в 1990-е - начале нулевых. Сейчас об этом времени говорят «лихие девяностые». А вы как оцениваете этот период для страны и Псковской области?

- Это тема отдельной беседы. В двух словах это раскрыть невозможно. С одной стороны, очень много хаоса, очень много дури, в конце концов много просто жутковатых событий. При этом во всех сферах это было время больших возможностей, большей свободы. Отсутствие какой-то стабильной власти, административный и политический бардак, кризис в экономике, но при этом общее ощущение, что есть движение вперед, что это не стагнация, а развитие - пусть болезненное, но развитие. Страна к чему-то шла, как будто сама по себе. В этот короткий момент времени определялось будущее России на весь следующий век. Теперь оно определилось, так, как определилось. Жизнь стала, безусловно, богаче, стабильнее, но стремительный полет куда-то вперед, в лучшее завтра, закончился. Могло ли оно быть другим? Конечно, могло, какие-то развилки были. Участвовал ли я в определении? Участвовал. Но недостаточно, наверное, хорошо, потому что не все, что сейчас происходит, мне нравится. Но я этот момент исторического перепутья не пропустил. Делал все, что от меня тогда зависело, чтобы обустроить будущее своей страны, как мне представлялось, наилучшим образом. Тут мне упрекнуть себя не в чем.

«Меня многие обвиняют в том, что я сделал, но никто не упрекает в том, что я ничего не делал»

- Сожалеете, что губернатором стали в 2004-м, а не в 2000-м, когда еще все губернаторы были избранными, а вертикаль власти не так сильно давила и контролировала?

- Сложный вопрос (задумчиво - ПЛН). Да нет, наверное, не жалею. И знаете, почему? Если бы я стал губернатором в 2000 году, то передо мной маячила бы перспектива следующих выборов, и я мог бы не решиться на многие меры, которые реально нужны людям и области, но которые лимитируют любого избранного человека, потому что мгновенно и болезненно влияют на рейтинг.

Поймите, для того, чтобы у тебя был этот чертов хороший рейтинг, тебе нужно предпринимать простые популярные действия, как правило, ориентированные на сегодняшнее общественное мнение. Если ты ежедневно думаешь о своем электоральном положении, крайне сложно реализовать шаги, которые только в далеком завтра будут положительно оценены избирателем, но прямо сейчас окажутся для него если не катастрофичными, то, как минимум, болезненными. И любой губернатор, у которого голова на плечах, большую часть времени находится в таком противоречии: либо работать на далекое будущее, либо на конкретный завтрашний день.

- На свой личный…

- Да, на свой личный завтрашний день. А когда у меня перед глазами перестали маячить ближайшие выборы, я начал работать на перспективу 10 лет вперед. Меня многие обвиняют в том, что я сделал, но никто не упрекает в том,что я ничего не делал. Никто не говорит, что я бездельничал, ничего не предпринимал - таких людей нет, хотя многим политикам, в том числе в Псковской области, такие претензии предъявляли (улыбается - ПЛН). Во-вторых, мне никто не предъявит претензии, что я не пытался смотреть на десятилетнюю перспективу вперед - так, как я ее видел и понимал. Возможно, видение этой перспективы разойдется с пониманием каких-то других политиков и управленцев, этого я не исключаю. Но как человек, всю жизнь работавший, управлявший крупными предприятиями, я отлично осознавал (разумеется, в своем понимании), что нужно изменить, чтобы через 10-15 лет жизнь людей в Псковской области становилась лучше. На эту перспективу я и работал. А доведись мне стать губернатором в 2000 году, мне пришлось бы думать о выборах 2004 года. Безусловно, многое из того, что я совершил, я бы делал все равно, но руки мои были бы связаны, а возможности ограничены.

- С позиций человека, который два созыва отработал в Госдуме, как оцениваете нынешний российский парламент? Что в нем принципиально изменилось? Можете представить себя депутатом Госдумы сегодня, не в плане синекуры, а в плане реальной работы?

- Свят-свят-свят! (смеется - ПЛН) Да какой «реальной работы»? Там нет никакой реальной работы. Я честно скажу: в 1996 году у меня было полупрезрительное отношение к парламенту, в котором я сам был депутатом. Потому что он мало что решал в жизни страны, был слабо эффективен, часто довольно-таки «прогибался», и это мне не очень нравилось. Но когда состоялся следующий созыв Государственной Думы, я понял, что очень сильно заблуждался на счет предыдущего парламента. И получилось как в известном анекдоте - чем оптимист от пессимиста отличается. Пессимист говорит: «Хуже быть не может». А оптимист: «Может». Вот так и вышло, что я, оказывается, свой первый депутатский срок был пессимистом.

Признаюсь, когда я в последний раз был в Государственной Думе, будучи депутатом - присел на свое место и, понимая, что восемь лет здесь отработал и, может быть, все, сижу здесь последний раз в своей жизни, вдруг обнаружил, что внутри ничего не екнуло. Скажу больше - мелькнула мысль: «А и слава Богу, что сюда я больше не вернусь». Говорить о дальнейшей эволюции Госдумы даже не буду. Отмечу, что в том виде, который сегодня представляет собой российский парламент, я себя не представляю, мне это не интересно.

- Что верхняя палата, что нижняя?

- Что верхняя, что нижняя. В дальнейшем у меня были возможности самые разные (и до, и после губернаторства), уж не хочу о них рассказывать - «зацепиться», попасть снова в парламент, в Совет Федерации. Но, скажу честно, даже никакого желания у меня не возникло, и я не стал использовать эти моменты. Смысла в этом никакого не было, и я об этом не жалею.

«У меня было огромное чувство облегчения от того, что я не губернатор…»

- На ваш взгляд, отличаются ли нынешние губернаторы (разумеется, говорим не только о Псковской области) от тех, что были в ваше время избранных в конкурентной борьбе глав регионов?

- Очень сильно отличаются, и ничего удивительного в этом нет. Так и должно было быть. Это нормально. У них есть свои плюсы и свои минусы. Оценку плюсов и минусов я бы не стал сейчас давать, но они сильно разнятся - в том числе, по менталитету. Даже те, кто сегодня назначены, но ранее когда-то были избраны, все равно кардинально отличаются от назначенных без выборов.

- В принципе могли бы вы работать назначенным губернатором, вообще главой региона в существующих сегодня условиях?

- В существующих сегодня условиях (задумывается, делает паузу - ПЛН)… Сложно сказать… Да, наверное, смог бы. Сейчас, чтобы ответить на этот вопрос более точно, конечно, надо влезть в шкуру нынешнего губернатора. Но, скорее всего, смог бы. Хотя иногда, слушая и сталкиваясь с тем, что происходит сегодня в нашей стране, у меня возникает чувство облегчения, что мне не придется решать сложные вопросы, в том числе и этические дилеммы, с которыми, безусловно, сталкивается губернатор на нынешнем посту. Их всегда хватало, и в мое время тоже, но в последние 4 года их было бы намного больше.

- Например?

- Например, «закон Димы Яковлева». У меня тогда от души, что называется, отлегло, что я сейчас не губернатор, когда я смотрел, как это все «пропихивали», в том числе и через нашу область (эмоционально жестикулирует - ПЛН). Честно признаюсь, я не представляю, как бы я его мог поддерживать, а тем более продавливать, получив, как губернатор, разнарядку сверху. Возможно, я не исключаю такой вариант, что отказался бы от обязательства его проводить через Собрание. Вплоть до отставки. Возможно, это прозвучит как-то громко… Может быть, не стоит это ставить - все равно не поверят (обращается к интервьюеру - ПЛН). Когда этот закон обсуждали, для меня было большим облегчением, что я не губернатор и у меня нет необходимости принимать решение. Потому что поддерживать это – я не представляю, как бы я смог. Я категорически против и считаю для себя невозможным одобрять его ни в каком виде. С другой стороны, надо понимать, что мы живем в системе, и в случае отказа пострадал бы не только я, как губернатор, но и, возможно, вся Псковская область. Поверьте, я не хочу, чтобы сложилось впечатление, что я всегда поступал только хорошо, безошибочно выбирая сторону исключительно добра, если можно так выразиться. Поверьте, мне хватало сделок с совестью во время своей политической карьеры, но этот закон для меня был бы явный перебор.

«Для меня сегодня моя малая родина - это Псков»

- По вашему мнению, почему на губернаторских выборах в Псковской области всегда побеждают не местные? Это кстати не только губернаторов касается.

- Не согласен. Михайлов - местный, победил Туманова, не местного… Это просто зависит от восприятия жителей Псковской области, здесь не очень любят «чужаков». Для меня сегодня моя малая родина - это Псков (подчеркнуто серьезно - ПЛН). Псковичи могут считать, как угодно, самое главное - как считаю внутри себя я. Я хочу приезжать сюда в отпуск, я здесь провожу Новый год, редко езжу на экзотические курорты, а вместо этого приезжаю, как правило, в Псковскую область. Я строю себе дом, о котором мечтал долгое время. И я хочу вместе с семьей дальше жить в нашей области, в том числе, когда завершу активную профессиональную часть своей жизни. После этих долгих и, возможно, самых плодотворных годов своей активной деятельности, проведенных именно в области, я считаю, что для меня самый главный регион - это Псковщина. Когда меня спрашивают «Вы откуда?» - за границей, в России, в Сибири, где мне часто приходится бывать - я говорю: «Я из Пскова». Вы будете смеяться, но это так (улыбается - ПЛН).

- Да, действительно, вы были связаны с регионом более десяти лет - с 1997-го работали здесь в качестве депутата, затем на посту губернатора. На последней пресс-конференции даже назвали псковский период самым счастливым в своей жизни. Сейчас оценки не изменились?

- Нет, не изменились.

- И не жалеете ни о чем?

- Ни о чем не жалею. Это действительно был самый счастливый период в моей жизни. Года с пятого по девятый - это было самое хорошее время в моей профессиональной деятельности. Самое интересное, наполненное самыми живыми и крупными событиями. И самое главное - время, когда я чувствовал, что я реально что-то могу сделать в этой жизни, что-то изменить. Это дорогого стоит.

- Как раз смотрел материалы вашей последней пресс-конференции. В феврале 2009-го покидая пост губернатора, вы сказали дословно: «Я считаю, что сделано было немало. Самое главное, что нам удалось за эти четыре года - удалось сломать стереотип о Псковской области, как о регионе, в котором, мягко говоря, царят странные нравы - и поменять его на имидж региона, в котором удобно, комфортно работать, в котором живут нормальные вменяемые люди, где действуют федеральные законы, где можно развивать бизнес». Сейчас, по прошествии времени, изменилась ли ваша оценка, каким вы сейчас видите главный итог своей работы в Псковской области?

- Да в целом мои оценки не изменились, я уже об этом говорил. Основной результат деятельности такого руководителя, как губернатор, конкретными словами выразить тяжело. Можно приводить какие-то конкретные примеры. Но то, что я сказал тогда, соответствует истине. Я и сейчас готов под этим подписаться. Другой вопрос, что многое из задуманного не было потом по разным причинам реализовано, остановлено на полпути или изменено до неузнаваемости. Но это понятно и объяснимо, ведь каждая новая команда, как правило, начинает свою работу с желания перекроить все на новый лад. Но я к этому за годы своей деятельности привык. Увы, но иногда я думаю, что проклятие моей жизни - браться за что-то, делать правильные, хорошие шаги, а потом, когда жизнь заставляет отойти в сторону, наблюдать, как это все разваливается.

Самый яркий пример - «Псковский мелькомбинат», когда я сделал хорошее предприятие, а потом его переуступил (так как избрался губернатором и не мог заниматься бизнесом просто в силу нехватки времени) людям, обещавшим привести инвестиции. В результате все новые хозяева по очереди побывали в тюрьме, и последний сейчас сидит там же - это руководитель известной компании «Рубеж». И отлично работавшее предприятие просто угробили. Более того, последние два года перед закрытием «Псковский мелькомбинат» работал на старом багаже, на том, что моей команде удалось создать среди поставщиков имидж предприятия, которому можно верить и с которым можно работать. Боюсь, потом это по мне и ударило, потому что сам бренд связывали с моим именем. Говорят: «Ну, наверное, что-то там Кузнецов не так сделал». И то же самое мне приходилось видеть со многими другими сферами применения моих усилий, и до мелькомбината, и после, в том числе и с проектами в Псковской области, с той же «газификацией» Острова в начале 2000 годов.

- А какие главные ошибки вы допустили?

- Да каких-то глобальных стратегических ошибок, на мой взгляд, не было. Наверное, тут отдельно стоит остановиться на том обстоятельстве, что у меня не сложились отношения со многими высокопоставленными чиновниками в федеральном центре, если вообще стоит считать это ошибкой. Я не считаю это своим просчетом, просто у меня был выбор: либо строить отношения с начальством в ущерб области, либо все-таки развивать свой регион так, как я это считал наилучшим. Но во втором случае нельзя было обойтись без конфликтов. Что касается каких-то тактических ошибок, то, конечно, как и у любого руководителя, они, несомненно, были. Это и политические просчеты, и кадровых ошибок было достаточно, и какие-то управленческие недочеты случались.

«У меня было ощущение, что если мне захочется гору свернуть - я смогу это сделать»

- Самые яркие ваши воспоминания за эти 4 года? Какой-то момент - чисто эмоционально окрашенный, запомнившийся навсегда…

- (Задумывается, потом довольно улыбается - ПЛН) Конечно, 2006 год - победа на чемпионате России (вместе смеемся). Просто надо понимать, что это такое.

- Но мы сейчас про Псковскую область.

- А это связано. Это было практически невозможно - победить. Никто, в том числе и я сам, особо не рассчитывал на победу, но мы бились до последнего из принципа. Все, что есть, - все отдали. И внезапно победили, неожиданно даже для самих себя.

- Как на губернаторских выборах…

- Да нет, на губернаторских выборах шансов было на самом деле больше, чем принято считать. И вот в тот момент, спортивной победы, я имею в виду, у меня было такое ощущение, что если мне захочется подойти и гору свернуть - я смогу это сделать. Абсолютная уверенность в собственных силах: любая задача, которую поставлю - она мне по плечу.

А что касается губернаторской деятельности - то, что нам удалось добиться именно на наших условиях проведения газификации области. Нам газифицировали второй раз Остров.

Я не знаю, есть ли такие примеры в истории, когда газифицируют один и тот же населенный пункт два раза. Нам удалось газифицировать Остров два раза, развернуть пыталовский проект - 2009 год, когда я уходил, в оптимистичном сценарии должен был стать финальным для полной газификации этого района. Впоследствии там возникли какие-то сложности, и работы затянулись,  но детали я уже не знаю.  Ну и, конечно, Невель. Плюс ряд районов - Палкинский, Куньинский, по которым проекты были близки к выходу. Наверное, это самое хорошее. Когда в Невеле открывали газ - самое светлое воспоминание.

«Не было бы Хоронена, сняли бы за яйценоскость кур!»

- А с кем из псковских политиков вам было интересно работать? Кого вы вспоминаете как серьезных оппонентов - настоящих политических игроков, с кем было тяжело бороться?

- Да много достойных политиков, с кем было интересно работать. Часть из них и сегодня востребована, часть - нет. В администрации области очень многие, Игорь Максимов так и сейчас со мной работает. Игорь Савицкий, мы с ним начинали как оппоненты, но потом неожиданно подружились, и сейчас я счастлив, что судьба свела меня с этим человеком.

Начни всех перечислять - у вас места в интервью не хватит. В администрации мне удалось создать хороший, работоспособный коллектив, многие из него, как Вера Емельянова и Татьяна Баринова, работают там до сих пор. Некоторые, как Александр Котов, Юрий Демьяненко, Татьяна Ширшова, хотя и сменили место работы, но по-прежнему востребованы в сфере госуправления в своей профессиональной ипостаси . Многие, такие как Игорь Максимов, Владимир Хохлов, Андрей Морозов, Максим Костиков, реализуют себя в сфере реальной экономики.

Были сильные политики, не подчинявшиеся мне напрямую, имевшие собственную позицию, но с которыми приходилось выстраивать отношения. Это Михаил Хоронен, Владимир Никитин, Александр Маркелов, Михаил Гавунас, Дмитрий Матвеев, Николай Козловский, Ян Лузин, многие другие. Ну и, конечно, не могу не вспомнить добрым словом крепкую когорту глав районных администраций, на которых я всегда мог положиться, и которые знали, что в трудный момент могут также положиться на меня. Мне сложно выделить кого-то одного или нескольких из них, почти всех вспоминаю добрым словом. Искренне считаю, что мне сильно повезло, что рядом со мной были именно эти люди. Наверное, стоит все же отдельно отметить  Леонида Кострицу, который являлся для меня не только главой района, но и просто мудрым человеком, у которого было чему поучиться.

Отдельно хочется отметить коллег из «Единой России», областного Собрания депутатов, возглавляемых Виктором Антоновым и Борисом Полозовым. Не один раз у нас были с ними трудные моменты, которые приходилось вместе преодолевать. Это, поверьте, не пустые слова. Псковские политики привыкли слепо подчиняться приказам из Москвы, и мне эту традицию пришлось ломать. Не раз и не два мы отстаивали собственное мнение, защищая это свое политическое, да и просто человеческое право на свою собственную позицию. Это было непросто, но в конце своего срока пребывания я почувствовал ощутимое изменение в сознании наших областных депутатов и партийцев, тем более что веками (без преувеличения) подавляемая в псковских политиках воля к проявлению свободомыслия привела к сильному (пусть и скрываемому) желанию эту подавляемую волю когда-нибудь все-таки проявить. Изменения эти были слабыми, но доведись мне быть губернатором еще лет пять, я уверен, что сумел бы окончательно разбудить чувство собственного достоинства, начавшее было просыпаться в моих партийных коллегах. Не простой это процесс, поверьте, но очень нужный и важный, и без лидера, вожака, четко обозначающего это как достижимую цель, обреченный на увядание.

В эпоху реальной политики хватало людей, с кем было интересно и бороться, и работать, с кем нужно было выстраивать отношения. И они выстраивались. Может быть, не всегда так, как мне хотелось бы, но в целом на 90 процентов эта задача выполнялась. Если не брать Михаила Хоронена, одного - единственного. С ним тяжело было «бодаться». Наверное, это самый главный политический оппонент. У нас с ним были противоположные мнения обо всем. Если есть противоположные политики, так это мы. Говорят, противоположности притягиваются… Не знаю. Иногда у нас с ним были неплохие личные взаимоотношения, временами, но особого притяжения не было.

- Не жалеете ли, что не смогли выстроить отношения с Хороненом? Как вы считаете, ваш затяжной конфликт с руководителем областного центра отразился на итогах вашего губернаторства и в целом на политической карьере? Стал ли Михаил Яковлевич «торпедой»?

- Нет. Не Хоронен - так кто-то другой был бы.

- То есть все было предопределено?

- Конечно, захотели бы убрать - убрали бы. Есть конфликт с Хороненом – значит, Хоронен. Не было бы Хоронена - придумали бы что-то другое. Ну не знаю, упал показатель яйценоскости кур, например (смеется - ПЛН) Вот и все. Мне ведь, когда попросили написать заявление об уходе «по собственному желанию», не сказали, по какой причине: просто необходимы, дескать, ротационные механизмы, короче, надо - значит, надо. Так что эта вся мышиная возня имела относительное влияние.

- Все-таки Хоронен постоянно стимулировал очаг какого-то напряжения, постоянно интриговал, в том числе с помощью полпреда Клебанова…

- По прошествии времени могу ему быть только признателен. Потому что закалил, заставил работать, заставил меня взять под контроль городскую Думу, что при живом действующем мэре сделать достаточно тяжело. И провести при таком мэре - казалось бы, избравшемся, получившем 80 процентов на выборах - Устав города, который его должность упраздняет - это, я вам скажу, дорогого стоит. То есть сильный популярный мэр не смог сохранить себя… Вышибли из-под него табуретку, несмотря на все мощные рычаги, которые у него были, несмотря на все его связи. Не многие губернаторы могут этим похвастаться. Так что можно сказать, Михаил Яковлевич дал мне повод собой гордиться, приятные воспоминания о моей деятельности и успехах в борьбе. Сейчас, меня могут упрекнуть, что ради этой борьбы я лишил псковичей возможности избирать мэра, однако хочу отметить, что в тех условиях фактического назначения губернаторов это было абсолютно логичным шагом, так как сохранение прежней модели приводило к постоянному конфликту.

«Когда «выперли», так и не сказали толком за что»

- Согласны ли вы с тем, что одна из основных ваших проблем была связана с тем, что не удалось выстроить отношения с федеральным центром? Вы как пришли к власти против установки вертикали власти, так и остались для нее чужим внесистемным элементом…

- Да, конечно. Это характерно в той или иной степени для всех избранных губернаторов, особенно тех, кто победил не по указанию, а вопреки. Сегодня избранных до отмены выборов практически не осталось в России, единицы. Хотя многие из них - как, например, Федоров из Чувашии - были на отличном счету, но все равно из принципа меняли, потому что не назначенный, а избранный. На избранных губернаторов всегда была аллергия. В Северо-Западном федеральном округе было работать намного тяжелее, потому что округ всегда находился под патронатом питерских, которые в Москве составляют костяк высших эшелонов власти. Поэтому Псков входил в сферу интересов питерских, так же, как любой регион на Северо-Западе. Если вы посмотрите на СЗФО, то увидите, что году эдак в 2010-м там вообще избранных не осталось. То есть Северо-Запад намного быстрее, чем вся остальная Россия, избавился от избранных губернаторов и заменил их на назначенных. Поэтому была своя специфика.

Кроме того, у меня был выход, как я уже говорил: либо пытаться все-таки выстроить отношения с вышестоящими начальниками, продлевая свою политическую жизнь, либо защищать интересы области, как я их понимал, и рисковать… Я смотрю по многим регионам, где, например, присутствует наша компания (имеется в виду СГК), где мне приходится работать - могу сказать, что за 10 процентов ошибок, которые сегодня совершают назначенные губернаторы, меня бы «попросили», наверное, в течение недели. У меня права на ошибку из-за такой позиции не было. В конце концов, когда «выперли», так формально и не сказали толком за что. Да я в принципе и не интересовался, и так реальная фактура была вполне понятна.

- Вступление в «Единую Россию» и достижение поставленных задач на федеральных выборах ничего не изменило?

- Почему не изменило? Изменило. Это мне дало временной промежуток, который позволял вести свою самостоятельную политику в регионе. Я на всех выборах показывал хорошие результаты, и тем самым продлевал свою политическую карьеру. Надо сказать, псковичи поддерживали нас на выборах в 2007-2008 гг. - за что им отдельное спасибо. Потому что если б не поддержали - я б давно уже «слетел». Вот и все. Так что это было весьма существенно. Если бы я не показывал на выборах нужных результатов, меня бы «снесли» намного раньше. То есть мне нужно было всегда не в серединке оставаться, а быть ближе к лидерам. Это для меня была единственная возможность не быть выгнанным к чертовой матери по той лишь причине, что по происхождению я не «свой».

- А ваши попытки проводить жесткую монетаристскую политику и оптимизировать социальную сферу - тут был мотив получить некую галочку в федеральном центре?

- В списке приоритетов это стояло даже не на пятом месте. Это поддерживалось Москвой и даже вызывало сдержанное одобрение, в основном со стороны отдельных министерств. В Минфине главным образом. Скажут тихонько спасибо и подкинут чуть-чуть деньжат, как обычно они это делают. Со словами «Всё, чем могу». Вот и все, к чему эта политика приводила. Любви я в Москве этой своей политикой не сыскал, но уважение, поверьте, было даже среди людей, не испытывавших ко мне симпатии. Так что всерьез рассчитывать на то, что это даст какие-то серьезные очки, было нельзя.

«Если бы я был банкиром - сейчас бы гордился»

- Оппоненты критиковали вас за бизнес-подходы в государственном управлении. Пересмотрели ли вы свое отношение к этому?

- Мне всегда смешно, когда об этом слышу. Я никого не хочу переубеждать, тем более что это явно бесполезно. Когда я выйду на пенсию, напишу книжку по теории управления - как надо управлять, как не надо, что получается, а что нет (смеется - ПЛН). Вы будете очень сильно удивлены: когда я пришел в нашу компанию (Сибирская генерирующая компания), - я нашел больше похожего с администрацией области, чем отличного. Любая большая структура, независимо от того, что это - Московский государственный университет, администрация Псковской области или Сибирская генерирующая компания, бизнес это или госучреждение, - управляются по одним и тем же принципам. Я никого не хочу обижать, но люди, которые об этом (о бизнес-подходах в государственном управлении) говорят, зачастую сами не достигали крупных коллективных целей и не очень понимают предмет, о котором берутся судить.

Давайте я не буду никого убеждать. Приведу лишь слова великого государственного деятеля Наполеона Бонапарта. Он говорил, что государственная политика это есть здравый смысл, примененный к большим государственным делам. Всё. Больше там ничего нет. И он был исключительно прав. Разрешите мне предъявить авторитет этого управленца в качестве аргумента.

- С вашим именем связан целый ряд определений, которые часто использовались скорее как негативные: банкир, парашютист, оптимизатор-губернатор. С какими из них вы могли бы согласиться, а с чем не согласны?

- С банкиром, пожалуй, нет. Если бы я действительно был банкиром - сейчас бы гордился. К сожалению для меня, я не являюсь полноценным банкиром. Потому что банковская сфера - это исключительно профессиональная область деятельности и бизнеса, которая отличается от всех остальных, она требует специфических знаний и умений. Каковых у меня, к сожалению, нет. Я слишком рано ушел из банковской сферы, чтобы считать себя полноценным банкиром.

Парашютистом себя считаю, и горжусь этим. Вот, пожалуйста, у меня на стене висят мои достижения и мои фотографии (показывает на стену, где висят дипломы за победы в спортивных соревнованиях и фотографии - ПЛН). Когда мне особенно тяжело на работе, я посмотрю - и становится легче. Вспоминаю свою яркую и необычную спортивную биографию и радуюсь. Мне даже трудно рассказать словами, до чего же это было здорово! А что касается «оптимизатора-губернатора», то да, я им был, если кому-то нравится такое определение. Оптимизация - это выдернутое из контекста действие определенного этапа моей работы. Когда люди за деревьями не видят леса - они цепляются за то, что видно. Не совсем понимая, зачем это надо, для какой конечной цели это делалось. Но в принципе они против истины не погрешили. Какого-то великого потаенного смысла и сермяжной правды в таком определении «оптимизатора» нет. Здесь есть некий поверхностный взгляд, но в принципе я с ним согласен, не спорю.

«Грубо говоря, Родине нужны герои…»

- Чем была обусловлена ваша политика оптимизации социальной сферы? Я назову три варианта ответа. Первое - жесткими установками и нормативами федерального центра?

- Нет, конечно.

- Второе - собственным пониманием того, что советская социальная система себя изжила и область ее дальше содержать просто не может, она слишком неэффективна и затратна?

- Не совсем правильно. Но уже ближе.

- Третье - необходимостью экономии финансовых средств, чтобы прийти к бездефицитному бюджету при отсутствии роста собственных доходов?

- Нет. Не первое и не третье абсолютно. Второй вариант, но с поправками. То, что область не могла содержать соцсферу - неверно, но правда то, что прежняя социальная система себя изжила, и область она тормозила. Она, как гиря на ноге, не давала области развиться в будущем в хороший современный регион.

- Хорошо. Но вот пример - Евгений Эдуардович Михайлов на протяжении восьми лет, а до этого Туманов, искусственно эту сферу сохраняли. Разного рода социальными подпорками, бюджетными инъекциями, каким-то декоративным ремонтом… А зачем вы-то на себя решили взвалить эту роль «ассенизатора»? Неужели не понимали, какие волны пойдут?

- Да, они занимались сохранением той системы, которая им досталась по наследству. У них на то были свои соображения, свои ресурсы и свое время. Но дальше такая социальная политика не должна была сохраняться, она воспитывала иждивенческие настроения, которые приводят в свою очередь к засыпанию людей, экономической деградации и к тому, что здесь просто негде будет работать через 10-15 лет. Почему я взял на себя эту не очень благодарную роль? Грубо говоря, Родине нужны герои… Я чувствовал ответственность и знал, что если я этого сейчас не сделаю, еще неизвестно когда найдется такой другой идиот в латинском прочтении этого слова.

Возможно, это прозвучит хвастливо, но я понимал, что моя историческая задача - разгрести Авгиевы конюшни. Так сложилось, что я считал себя принадлежащим к отряду людей, которым суждено что-то сдвинуть с мертвой точки. Вот, скажем, сидела куча царей на престоле Московского царства, но пришел Петр Первый - и страна стала двигаться. Персонаж весьма неординарный, абсолютно неоднозначный, который заслуживает самых разных полярных оценок и как человек, и как исторический деятель, но он сдвинул страну с мертвой точки. Аналоги есть во всех областях – в государстве, в производстве, в политике. Только не надо аналогий с Петром Первым, я себя с ним не ровняю и не являюсь его, простите за вульгарное слово, фанатом. Я просто понимал суть момента так, что задача сдвинуть область с мертвой точки – моя. Мне так, если хотите, исторически выпало. Значит, я должен сдюжить, чтобы потом не было стыдно.

- Вам сейчас не обидно, что вы все Авгиевы конюшни разгребли…

- Не обидно что?

- Что вы получили область одну, ее «ассенизировали», очистили, привели все в какой-то определенный порядок, провели ее модернизацию и передали все своему «наследнику». То есть вытащили каштаны из огня… За это не обидно?

- Ну, немножко, наверное, обидно. Но, в конце концов, я на это и рассчитывал. Безусловно, по-человечески понятно, что я и сам хотел бы воспользоваться плодами своей работы, но не смог. Ну чего ж теперь делать?  Писать жалобные письма в организацию объединенных наций? Так ведь это не мое…И потом - самое главное-то в другом. Я с самого начала ожидал, что так и будет, для меня это хоть и было очевидно, чем все закончится рано или поздно, но все же была надежда, что лет восемь как-нибудь протянуть смогу. Больше восьми вряд ли - это был самый предел. То есть у меня было лет минимум пять, максимум восемь, как я оценивал. Неприятным сюрпризом стало то, что я не протянул и пяти, но не хватило всего-то девять месяцев - в конце концов, не самое большое разочарование.

- И ваш предшественник и ваш преемник тоже занимались в той или иной степени модернизацией соцсферы…

- Последователя судить не правильно, я буду предвзят, да и не владею я информацией, если честно, чтобы ставить ему оценки.  Про предшественника могу сказать твердо - он не занимался модернизацией, наоборот консервировал ситуацию. Кстати, мне часто смешно слышать рассуждения: мол, если мы содержим социальную сферу - то население деревни не будет сокращаться. Например, «умрет школа - умрет село» и т.д. Глупость полная, на самом деле это абсолютно не верно. В основе урбанизации лежат совершенно иные причины, которые я сейчас обсуждать не буду. Но в качестве примера посмотрите статистику свыше десяти лет работы Туманова и Михайлова и четырех лет работы при мне. Вы увидите, что разницы нет никакой, хотя политика кардинально поменялась. Причина: социальная политика не является сколько-нибудь определяющим фактором миграции людей из сел в города, причины этого сложного процесса существенно иные.

«Когда превышаю скорость, инспекторы ГИБДД всегда улыбнутся - и желают счастливого пути»

- Я хочу вас спросить о другом: почему вы так публично, громко объявили это своей стратегией? Вы собирали специальные пресс-конференции по этой теме. «Будем жить по средствам… здесь рубить… здесь резать… сокращать…»

- Да, меня за это критиковали мои коллеги, отвечавшие за общественное мнение. Но я считал, что могу честно заявить о своих планах, мне скрывать было нечего. Поэтому - слава Богу, что я в 2000 году не выиграл выборы. Выиграй выборы - у меня была бы дилемма, как себя вести. А так я вел себя абсолютно честно. Меня никто не упрекнет в том, что я говорил одно, а делал другое. Многочисленные критики моей деятельности не могут обвинить меня, что я делал популистские заявления и обещал не трогать социальную сферу, а сам собирал глав и там: «Вырезать все!» Я говорил все прямо, как оно есть и как будет.

- Уходя, в 2009-м, вы говорили, что не рассчитываете на сиюминутную благодарность широких масс: дескать, «многие оценят через некоторое время, даже не через год и не через два». Прошло четыре с лишним года - как думаете, уже что-то поняли и оценили?

- Многие люди, к мнению которых я неравнодушен, - да. Но они, правда, и с первого дня это говорили (смеется - ПЛН). Не знаю. Если честно, думаю, массово отношение пока осталось прежним. Хотя у многих людей, которых я знаю, мнение поменялось в лучшую сторону. При этом я не питаю иллюзий - я все же общаюсь с людьми, которые обладают большей информацией и, как правило, имеют прямое отношение к тому, что происходит в области и государстве, или имели такое отношение раньше. Я не могу твердо судить, что происходит между псковичами, которые думают о политике лишь время от времени… У меня просто информации такой нет. Чтобы у них, у людей, которые просто живут в области и вспоминают о существовании власти не чаще раза в месяц, сформировалось какое то мнение – думаю, потребуется еще не пять, а может, и не десять лет. Если вообще я буду в это время присутствовать в массовом сознании.

Но, по крайней мере, что мне приятно - до сих пор, когда превышаю скорость и меня инспекторы ГИБДД останавливают, пока еще ни разу не оштрафовали. Всегда улыбнутся и пожелают счастливого пути. Честно сказать, мне это нравится (смеется - ПЛН).

Продолжение следует