«Культурная контрреволюция» Стрекаловского: про культурных общественников и литовского «Макбета»

13.11.2019 17:56|ПсковКомментариев: 1

Эхо Москвы в Пскове (102.6 FM) представляет авторскую программу Юрия Стрекаловского «Культурная  контрреволюция». Псковская Лента Новостей публикует текстовую версию выпуска программы.

Говорить о культуре всегда было делом, культуре противном.
Теодор Адорно.

Здравствуйте, уважаемые слушатели «Эхо Москвы» В Пскове. В эфире «Культурная контрреволюция» и ее автор и ведущий Юрий Стрекаловский.

Сейчас все вам расскажу о культуре, потому что нет ничего проще, чем говорить о культуре. О культуре и о футболе может говорить всякий, и с большим удовольствием и успехом, и люди охотно пользуются этой возможностью, которая как-то и почему-то сформировалась в нынешнем российском общественном и культурном информационном поле. Так что и мне вовсе не будет стоить никаких усилий поговорить в свободном режиме о культурных новостях и заполнить этим 15 минут эфирного времени.

Итак, новость номер один.

24 октября сего 2019 года от Рождества Христова в городе Пскове возник Общественный объединенный совет при псковских отделениях творческих союзов архитекторов, реставраторов, обществе охраны памятников истории. Теперь называется Архсовет. Эту новость читаю на сайте «Известий», а «Известия», между прочим – серьезное издание, это бывшие «Известия Совета Народных Депутатов». Там ерунду не будут писать. И там о создании совета объявил его председатель, почетный архитектор России Станислав Битный, бывший наш городской архитектор, все 90-е годы и начало нулевых находился он на этой должности. Ну и дальше цитирую слова председателя: «У сообщества есть озабоченность градостроительной политикой и состоянием объектов культурного наследия». Значит, что ещё? – хотят участники Совета «найти подход к органам власти и попробовать убедить их в решениях Совета». «Решения приняты и нужно убедить органы власти в них, – пояснил Битный. – Мы хотим конструктивного диалога с органами власти, потому что у нас сейчас полное отсутствие информации по ситуации в городе в связи с отсутствием заседаний градостроительного совета».

 
Вот, дорогие мои, если бы я не был штатным и платным осведомителем общественности о культурной жизни, а просто нормальным человеком, то я бы, наверно, уже сейчас, прямо на этих двух абзацах и полутора фразах утонул и завяз. Я помню, что, когда еще 20 лет назад я был просто мальчиком, нормальным человеком, который не интересовался профессионально культурой, для меня огромным открытием было узнать, что, оказывается, у нас в городе Пскове есть городской комитет по культуре и областной комитет по культуре. И вот это, что называется, «Карл Маркс и Фридрих Энгельс – не муж и жена, а четыре разных человека, а Слава КПСС вообще не человек». Я удивился тогда, что на разных уровнях культурой серьезно занимаются. И эта сложность и многообразность, такая цветущая полнота различных инспекций, институций, советов, общественных советов, профессиональных советов, комитетов, которые занимаются всякой культурой, разумеется, впечатлила меня, когда я начал вдаваться в подробности. И я думаю, это должно впечатлить любого внешнего наблюдателя.

А участникам процесса «культурного развития и контроля», полагаю, это кажется вполне естественным и само собою разумеющимся.

Вот хоть взять культуру и памятники: в Пскове есть Комитет по культуре и комитет по памятникам, это областные; а еще есть комитет по культуре городской; а еще есть общественный совет при комитете по культуре и общественный совет при комитете по памятникам. Есть и Градостроительный совет, его правда не собирали давно, но он учрежден, работал, сейчас почему-то перестал. Есть также Методический совет при Комитете по охране памятников, и Главный архитектор и служба Главного архитектора; есть Управление градостроительной политики; есть Управление городского хозяйства – в городе и в области. А ещё есть Совет по культуре при губернаторе, его Турчак когда-то придумал, Совет этот тоже давно не собирают, но он учрежден и его никто не распускал.

Есть местное отделение Всероссийского общества охраны памятников истории культуры, есть местное отделение Союза художников, есть местное отделение Союза архитекторов. И вот из новости я узнал, что есть творческий Союз реставраторов, или это ошибка в новости – не знаю.

И при таком количестве общественных и коллегиальных органов и официальных институций – как не цвести культуре и как не охраниться памятникам, а?

Вопрос, что называете, риторический.

Потому что, между тем, с каждым годом, то ли, действительно, ситуация все хуже и хуже, то ли я старею и мне кажется, что всё стало хуже, а раньше и трава раньше была зеленее и девушки моложе, то ли СМИ страху нагоняют – но и с понятностью процессов, и с их результатом в благородном деле охраны памятников и развития культуры ситуация делается все более и более непонятная.

Вот и сейчас на пресс-конференции, которая состоялась по поводу учреждения этого Архсовета, участники с болью и тревогой говорили прежде всего именно об этом: непонятно, что происходит. Постоянно возникает ситуация, когда какие-то масштабные работы на памятниках или возле них, затрагивающие громадные по нашим масштабам общественные пространства (например, целую половину улицы Леона Поземского), начинаются внезапно и без какого-либо обсуждения с общественностью, профессиональным сообществом, которым в данном случае считаются архитекторы и реставраторы. И проекты, которые воплощаются, этому профессиональному сообществу есть за что критиковать.

И трудно с этим не согласиться.

Вот та же реконструкция Леона Поземского – проектировала её фирма, которая ранее занималась дорожными работами. Исходя из своего специфического опыта, эта организация стремится расширить дорожное полотно – что вполне логично, если ты строишь трассу, которая связывает, к примеру, Плюссу и Струги Красные. И хорошо бы, конечно, вдоль этой трассы построить побольше парковок и стояночных мест.

И вот с этой логикой они лезут в центр исторического города и хотят спасти улицу Леона Поземского от пробок, которые там возникают аж на целых 25 минут по утрам и на 18 минут по вечерам, путем расширения ее и так не самой узкой части.

Как тут не вспомнить меткое выражение одного архитектора о том, что бороться с пробками путем расширения проезжей части – это все равно что бороться с запором путем расширения заднего прохода: больно и неэффективно. Во всякий клочок «свободного пространства», обнаруженного на карте, они хотят воткнуть парковку – зачем? почему? для кого? – А потому что они именно это умеют.

И для этого решено спилить хорошие, красивые, здоровые аллеи, разбитые на части исторического рельефа (который под парковку спрямят, выгладят, снивелируют) и которые окружают памятники архитектуры. И, разумеется, профессионалы недовольны.

Это всё так.

Но обратим внимание на одну деталь: участникам пресс-конференции, создателям Архсовета задавали неожиданно мало вопросов. И вопросы эти были какие-то растерянные.

Например, спрашивали: «А что у нас с памятниками ЮНЕСКО?»

А участники пресс-конференции говорили: «Ну откуда нам знать; Комитет по памятникам нам не докладывает, что они собираются с памятниками ЮНЕСКО делать».

От себя скажу – скорее всего ничего не собирается, потому что некогда и незачем. Вообще, про ЮНЕСКО я в одной из предыдущих передач говорил, что, разумеется, очень мало смысла во включении памятников в этот список.

Ну да Бог бы с ним.

А вопросы такие задавались потому что, право же, нормальному, обычному, человеческому человеку непонятно: что же за новая институция такая родилась среди восемнадцати или тридцати четырёх других – которые уже занимаются охраной, спасением, присмотром, призрением за памятниками и культурой в нашем городе.

Потому что с точки зрения обычного, нормального человека – они ведь неразличимы, даже по названиям.

И вообще, это тоже проблема.

Потому что мы утонули не только в какой-то безумной бюрократии, но и в совершенно адском общественном активизме – это настоящая беда.

Возникло огромное количество совещательных, коллегиальных, общественных органов, комиссий, советов – я номенклатуру вам перечислил, и по моим наблюдениям заполнены они двумя типами персонажей.

Это с одной стороны, профессионалы, которые понимают, о чем речь. Но есть проблема: регулярно возникают конфликты интересов, потому что профессионалы зачастую напрямую заинтересованы в том, чтобы участвовать в процессах реставраций, реконструкций, проектирования и т.д. именно как профессионалы: получать заказы и подряды. А когда они эти заказы получают и участвуют в процессах, то они свою работу начинают отчаянно защищать и критиковать ее не никому не разрешают.

Но это нормально, это, что называется, рабочий процесс.

А вот второй тип «культурных активистов» это так называемые общественники. Это огромное количество людей, непонятно откуда взявшихся, мужчин и женщин, с ярко выраженным недостатком внимания и жаждой общения, которые прорываются в эти общественных советы, и хотят нас всех спасти, хотят спасти, наконец, Псковщину от гибели.

Причем активность этих участников общественного движения как правило прямо пропорциональна их идиотизму и обратно пропорциональна их профессиональной подготовке в данном вопросе.

И вот когда участники пресс-конференции говорили о том, что Градсовет, Методсовет давно не собирались, то я понимаю, почему не собирались. Потому что все устали. Я уже не говорю про общественные советы, но даже эти часто проходили как так называемые «общественные слушания». Потому что это часто фарс, безумие, «свободный микрофон». Я одно время ходил туда как в театр, и, конечно, больше всего это напоминало театр абсурда.

Но в театре абсурда атмосфера безумия это запланированный и ценный результат. А в этих случаях – не знаю, если только у нас действительно какие-то дадаисты управляли процессом культуры, тогда понятно, но это вряд ли.

В итоге все пришло к закономерному тупику, о котором совершенно справедливо говорили профессионалы – Станислав Битный, Ирина Борисовна Голубева, новый главный архитектор Пскова Евгений Скачков, Лариса Александровна Нуколова.

То есть те люди, те несколько человек, которые действительно понимают эти вопросы.

Об этих нескольких скажу: знаете, такая была рубрика «Если бы директором был я». Так вот если бы вдруг как-то волшебным образом возникла возможность устроить здесь разумную жизнь, и меня спросили бы, как это сделать, то я бы сказал: «всех разогнать, а этих 7-8 разумных человек собрать, и их назначить в единственный какой-то Градостроительный совет с широчайшими полномочиями.

Но, как говорится, во-первых, «бодливой корове Бог рогов не дал», а во-вторых, давно уж зарекся я давать советы и честно скажу: что делать и как из этой ситуации выбираться я не знаю.

В целом пока, мне кажется, развитие города и ситуация с охраной памятников в таком тренде, что на одну потерю мы имеем два приобретения; в целом становится лучше. Но те потери, которые мы несём – это не неизбежные потери, которые нужны, чтобы двигаться вперед. Это всегда просто результат идиотизма и некомпетентности заказчиков и исполнителей.

При этом разного рода общественные советы и вообще эфир в этом спектре публичной дискуссии заполнен криками разного рода безумцев: полуграмотных журналистов и прочих людей с дефицитом общественного внимания, имеющих собственное ценное мнение по любому вопросу.

Потому что, как уже было сказано, нет ничего проще, чем судить о культуре и о футболе – на это способен каждый.

Теперь поговорим о театре.

В разгаре театральный сезон. И не только наша труппа радует и удивляет старыми и скоро, видимо, новыми спектаклями.

В рамках Театральной олимпиады – 2019, а это в целом Санкт-Петербургское мероприятие, и программа показа молодежных спектаклей в регионах это часть этой Олимпиады, в Пскове 24 октября был показан спектакль «Макбет» (интерпретация трагедии Вильяма Шекспира), которую представила Литовская академия музыки и театра из Вильнюса. Режиссер — Якубас Бразис, он же художник по свету, он же художник-постановщик.

Это все происходило на малой сцене Псковского драматического театра, был абсолютный аншлаг, было не прорваться, все места заняты, все билеты проданы.

И надо сказать, почти все из пришедших досидели до конца, более двух часов без перерыва. Вообще-то в программке было написано, что спектакль длится два с половиной часа, но меня возникло впечатление, что в какой-то момент гости просто решили остановиться и спектакль не продолжать.

Потому что, хоть псковская публика и терпеливая, а в последнее время ещё и тренированная, но и даже ее представители стали покидать зал; а кроме того время от времени сбивались субтитры (спектакль шёл на литовском) и мне показалось, что человек, который был ответственен за этот процесс, в какой-то момент впал в отчаяние, и вообще перестал реагировать на происходящее на сцене и на соответствие этому титров на экране.

Вы, может быть, сейчас подумали, что мне спектакль не понравился. Нет. Мне спектакль в целом понравился.

Во-первых, вообще хорошо, что у нас происходят такие вещи: по дороге из Петербурга домой поймали этих славных молодых литовцев, заставили их тут сыграть спектакль, собрали на них публику. Тут, что называется, респект руководству театра и ТКД.

Второе, что мне прямо вот очень понравилось – это качество актерского материала. Молодые актеры — две девочки и несколько мальчиков, которые просто фантастически физически подготовлены, все в идеальной форме, все красивые, все очень тренированные. Это является особенностью европейской актерской школы, к которой теперь, видимо, принадлежит и Литовская академия театра и музыки, и это важно и правильно.

Потому что актер это существо, которое тебе что-то сообщает посредством в первую очередь своего тела, причем здесь и сейчас, не в записи. Телом, которое находится прямо перед тобой и ты как живое существо на почти животном уровне испытываешь эмпатию к этому другому живому существу, которое сейчас на сцене находится, принимает различные позы, которому может быть холодно, которое может быть даже мучимо, убиваемо, прямо физически удушаемо – как это было например, в перформансе «(в)Местослов» Павла Семченко из театра «Ахе», показанном на Пушкинском театральном фестивале в 2014 году.

В этом актеры, которые перед нами предстали, были очень хороши.

И материал, на котором сделан спектакль – классическая пьеса Шекспира, которую, я полагаю, все знают в подробностях – тоже как нельзя лучше подходил для работы на иноязычную публику.

Поэтому, может быть, зря они мучились с субтитрами.

В свое время великий театровед Юрий Михайлович Барбой, у которого я имел счастье учиться в аспирантуре, показывал нам в записи некий спектакль, сюжет которого нам заведомо был неизвестен. И всё было понятно. Потому что, в частности, это есть признак хорошего театра: даже если ты не понимаешь слов, тебе всегда понятно, о чем действие, это магия такая. И если вы видели какие-либо восточные театры, вы с этим согласитесь. А здесь еще и «Макбет» – классический, центральный, мифологический текст европейской культуры

Здесь в Пскове, кстати, этот текст как-то невольно накладывался, соотносился с нашим знанием литовской истории, где действительно по соседству с нами в Средневековье происходили такие сюжеты, которые вполне рифмуются с шекспировскими макбетовскими средневековыми страстями.

Теперь о том, что, как говорится, «не зашло».

Во-первых (и в главных) – спектакль не произвел впечатления законченного, завершенного, выстроенного по форме и окончательно профессионально сделанного. Там было очень много явных актёрских (причём учебных) этюдов и импровизаций, довольно небрежно и совершенно неизобретательно смонтированных друг с другом. У меня вообще сложилось впечатление, что это учебный спектакль – и в таком качестве его можно было бы принять. Но, оказывается, этот спектакль был презентован как профессиональный и законченный, «взрослый». Тогда, увы – и претензии к нему вырастают.

Например, в нём было очень много отчетливых и читаемых визуальных цитат (из Матисса, из Микеланджело, из Лукаса Кранаха, даже чуть ли не из Веры Мухиной) совершенно произвольно вставленных в текст. Я полагаю, что это тоже кусок учебного процесса, и актеры, которые находятся в такой идеальной форме, конечно же, исполняли это безупречно – непонятно только, зачем.

Зато тем было глубже разочарование, когда такой блестящий материал был использован впустую, ибо огромные претензии есть к режиссеру, который, мне кажется, результат нам предложил совершенно беспомощный.

Мне сказали, что и в Петербурге это все не снискало успеха. Пластически совершенным актерам было предложено исполнять какую-то беспомощную пантомиму, в стиле «изобразите жестами рождение ребёнка».

Сценография (напомню, Якубас Бразис – не только режиссер, но и сценограф, и художник по свету) была мягко говоря минималистичной; так же, как и свет. Неудачная, неизобретательная, невыразительная театральность; очень простые и уже избитые театральные метафоры: вода как символ потустороннего; герой мокрый – значит он с того света; стул = трон и т.п. Раскачивание на стуле, поиски равновесия между долгом и страстью, качающийся стул как шаткий трон – кто только такого уже не делал. Например, Liquid-театр это интересно использовал в замечательном спектакле «Пока ты здесь», который привозил сюда Василий Сенин в бытность свою.

Всех трёх ведьм заменяла одна, и актриса, игравшая её, практически все время действия была голой. Я вообще-то не против, отнюдь: даже приветствую. Но все-таки нагота в спектакле должна быть каким-то действенным художественным средством, и когда героиня обнажилась перед нами – это было эффектно. А когда потом она два часа она просто ходила или сидела нагишом, то в конце концов её было просто жалко: мокро, холодно.

Словом, в целом, несмотря на блестящую подготовку актёров, спектакль оказался слабый, недоработанный, и претензии эти – в первую очередь к постановщику.

Но то, что он был здесь показан, это, разумеется, хорошо и полезно для того, чтобы развивались наши труппа и зрители.

Зрители, которые все это внимательно слушали и смотрели, хотя, полагаю, ещё лет 10 назад они бы не выдержали и ушли. Так что мы как театральная публика, растем над собой, да и спектакль этот, вполне возможно, когда-то разовьется во что-то гораздо более совершенное: его начало, как мне кажется, было более проработано, чем средняя и финальная части.

Ну и последнее, что хотелось бы сказать об этом спектакле, вернее – о коллективе. После спектакля было время пообщаться с актерами. К счастью, не было никакого «обсуждения», просто поговорили по-человечески.

Милейшие ребята, совсем юные, и почти не говорят по-русски.

Это, конечно, культурная катастрофа. Как это произошло и почему?

Когда я начал бывать в Вильнюсе, в конце девяностых (у меня там было много друзей как раз в театральной и музыкальной академии), меня поражало и радостно поражало, что это трехязычный город, и местная культура живёт и диалог происходит на трех языках: литовский, русский, польский. Плюс четвертый английский.

Теперь этого, видимо, нет.

И мне кажется, что это огромная потеря для русской культуры, потому что литовская русскоязычная культура и часть литовской культуры, которая говорила на русском языке – это было частью нашей культуры. Теперь мы ее теряем и уже почти потеряли.

Но это огромная катастрофа и для литовской культуры. Потому что они были амфибией, мостом между востоком и западом.

А теперь огромный театральный рынок, который есть в России, огромная, очень интересная театральная жизнь, которая в России нынче происходит, теперь для этих прекрасных актеров, которые утратили связи с русской культурой через язык, по всей вероятности закрыты. И это очень печально.

Боюсь, что это надолго, если не навсегда, потому что жернова истории мелят медленно, но хлеб, который испекается из муки, которую они производят, это состоявшаяся реальность на долгие годы. Мы друг друга теряем, к сожалению. Это горько, и это обедняет и нас, и наших соседей.

И ничего хорошего из этого не произойдет.

На этой печальной ноте сегодня закончу свою передачу.

Спасибо за внимание.

опрос
Псковская область занимает 83 место по уровню зарплат в стране. Почему в регионе маленькие зарплаты?
В опросе приняло участие 16 человек
ПравилаКомментарии 1
Марция Мела 13.11.2019 20:54
Да уж. Тоска. Архитектурная. Но вот как научить людей власти слышать аргументы архитекторов?
0
Рейтинг@Mail.ru