ПЛН представляет вашему вниманию очередную публикацию в авторском блоге псковской журналистки Виктории Голубковой, известной по работе на посту главного редактора информационного портала «Центр деловой информации Псковской области». Врачи поставили Виктории страшный диагноз, и сейчас она мужественно борется с тяжелой болезнью. Как не опустить руки, не сдаться и не впасть в уныние в сложной жизненной ситуации? Ответу на этот вопрос и посвящен блог Виктории Голубковой.
Спрашиваете, плакала ли я. Ну а как?
Я к этому совету хладнокровно отнеслась. Подушки мне было жалко. Нашла дома некрасивое кухонное полотенце. Подумала - ну а как это по заказу плакать? Приложила полотенце к глазам. И вдруг разрыдалась так глубоко и отчаянно, как доктор прописал. Для продолжения эффекта позвонила по очереди двум своим подружкам, бродила с телефоном и полотенцем по квартире, в общем, наревелась всласть.
Спасибо доктору, действительно, после этого процесса стало как-то понятнее - стенания закончены, начинаем лечение. Но настроение все равно было далеким от праздничного, и несколько дней то и дело я срывалась на кратковременные слезы.
И вот буквально на той же неделе сидим, ужинаем перед телевизором. Муж весь мыслями в Украине и оборонном комплексе нашей страны, а я свое гоняю. Меня Порошенко как-то не забирает. Углубилась в диван, зарылась в пледы, открыла тоненькую книжечку, акафист Всецарице.
Наверное, любой онкобольной, считающий себя православным, в курсе, что для исцеления нужно молиться Богоматери, есть особая икона, и даже в акафисте Всецарице есть слова про рак. Вот и мне об этом рассказала пережившая болезнь подружка, та самая, которая у меня встречается в каждой истории.
Вот эту книжечку я открыла. Многое в те дни я делала механически, просто по привычке, и читать начала точно так же, просто складывая буквы в слова, в основном непривычные: «Иже еси на небеси».
На середине акафиста мир вокруг не изменился. Муж ел, телевизор показывал Украину и оборону. А со мной произошло что-то странное. На конкретном предложении, конкретном слове (не помню, каком) вдруг возникло ощущение, что меня сверху чьи-то руки чем-то накрывают. Каким-то невидимым куполом. Он опускается от макушки вниз. И вместе с этим я начинаю чувствовать что-то невероятное. Необыкновенную, легкую свободу от слез и истерик. Она заполнила меня всю, как будто кто-то нажал кнопку «перезагрузка».
Я оторвала глаза от книжки, посмотрела на мужа. Прокрутила мысленно, точно ли это я хочу сказать. Убедилась и сказала.
Это не было насилием над собой, не было осознанным действием. Со мной действительно что-то произошло, что-то, что нельзя взвесить, измерить, сформулировать, точно описать и назвать этому причину. Мой внутренний надрыв исчез меньше, чем за секунду. С тех пор месяца на три я полюбила акафист всей душой и начинала день с двадцатиминутного чтения этой книжечки. Так я понимала свою благодарность этому чуду.
Книги, которые оказались у меня в этом январе, тоже были особенные. Я уже рассказывала, что привычный информационный поток на время воспринимать перестала. И - что бы я делала без подруг! - на изголовье дивана, игравшем тогда роль книжной полки и стойки кафетерия, появились Библия, а еще книги «Пасха красная», «Несвятые святые» и рассказы Ульяны Меньшиковой. Ну, Библия - это понятно, каждый цивилизованный человек должен и т. д. и т. п. Но на фоне острой потребности в опоре не только евангелия воспринимаются как-то особенно, но даже личности их авторов. «Красную пасху» читать не хотелось, веяло от названия чем-то бодро-первомайским. Но оказалась книга такой глубокой, и простой, и чудесной, как сама Оптина пустынь и судьбы трех убитых в 1993 году монахов.
Ульяну Меньшикову без слез читать невозможно, только это слезы от смеха. Ульяна - регент, то есть руководитель церковного хора, из Барнаула. Кстати, кто смотрел фильм Авдотьи Смирновой «История одного назначения», тот помнит мощный трагический финальный аккорд - молебен в исполнении хора. Так вот, с певчими (псковскими!) работала именно Меньшикова. Человек она, судя по книгам и заметкам, страстный, работящий, любящий и веселый. Ее книги как витамины, причем вкусные. На ее странице в ФБ тоже много всего интересного не только веселого, но и мудрого, и даже страшного. Жизнь многообразна.
Ну и, конечно, перечитала «Несвятые святые» Тихона Шевкунова. Снова хочется употребить слово «простота», в самой его сложной трактовке. Это та ясная простота жизненного пути, мысли, суждений, которая, наверное, приходит к нам в детстве или в снах. И вот эта простота и доброта проникала сквозь волшебный шатер, которым меня накрыло однажды январским вечером, под ужин и телевизионные новости.
Потом еще были чудесные встречи. Благодаря своей истории и хорошо известной в региональной медиа-сфере Ирине Назаровой, я познакомилась с удивительным иеромонахом Анатолием, который занимается восстановлением подворья Псково-Печерского монастыря в Пскове. Откуда столько доброты в человеке, столько понимания, сил и готовности слушать?
А однажды Ира позвонила мне и сказала: «Поехали в монастырь, сегодня будет принимать старец, отец Никон». Поехали! Высидев очередь, оказались перед ним. У меня не самая лучшая память, но его слова запомнились прекрасно. И все сбывается. Хотя на тот момент я в них, признаюсь, не сильно поверила. Из храма я тогда вышла в слезах - но это были слезы надежды.
Виктория Голубкова