Скобы вместо скреп

Обозреватель Псковской Ленты Новостей Юлия Магера в своей авторской колонке делает попытку разобраться, как получилось, что регион оказался на дне рейтинга «скрепности», хотя исходные данные должны были привести псковичей к прямо противоположному результату.

На днях был опубликован демографический рейтинг «скрепности» российских регионов. Он отражает, в какой степени жители разных субъектов поддерживают государственную политику традиционных семейных ценностей. Поддерживают не на словах, не декларативными заявлениями, а делом, то есть вступают в брак, укрепляют эти узы и занимаются воспроизводством новых граждан.

Вроде бы, ничего нового, Америку никто не открывает, плачевная демографическая ситуация в Псковской области известна и, кажется, не находит разрешения.

Но вот что интересно. Составители рейтинга увязывают демографию и приверженность традиционным ценностям. Что это за ценности такие? Они закреплены два года назад указом президента. Среди них крепкая семья и приоритет духовного над материальным, особая роль в становлении и укреплении этих ценностей отводится православию.

Уж казалось бы, чего-чего, а духовности и православия у псковичей с избытком. Вообще-то Псковская область дважды становилась истоком российской государственности. В самом начале, когда кривичи-псковичи (в ту пору, скорее, изборяне), словене-новгородцы и финно-угорская чудь призвали на Русь варягов. Позже при собирателе земель русских Иване III (это дед Ивана Грозного, если кто забыл) в Спасо-Елиазаровском монастыре старец Филофей обосновал концепцию «Москва — третий Рим». Да и само православие одним корнем опирается на местную землю, породившую княгиню Ольгу, первую правительницу, принявшую христианство. Из этой же земли черпал вдохновение творец современного русского языка Пушкин, 225-летие со дня рождения которого мы только что отпраздновали. Это только самые яркие примеры, а вообще нет им числа.

Плюсом к этому, мы — не развращенный мегаполис, становящийся плавильным котлом для беса с кукушкой. У нас мало мигрантов, как внешних, так и просто из других регионов. Максимум, в города покрупнее, Псков и Великие Луки, съезжается население пустеющих деревень, то есть несет с собой как раз традиционную систему взглядов и да — ценностей. Регион моноэтнический и моноконфессиональный, то есть подавляющий процент населения — это православные русские. Тихая благодатная провинция. Социологи говорят, что именно такое общество и должно быть наиболее восприимчивым к консервативным патриархальным идеям. Хуже они приживаются там, где высокая ротация населения, существуют крупные университетские центры, есть развитое производство и прочее такое, чего у нас нет.

Само собой, распространяются на псковичей федеральные меры поддержки рождаемости, существуют они и на региональном уровне.

Наиболее вероятными кажутся два варианта.

Первый — это близость границы. Закрыта она с той или иной степенью непроницаемости всего четыре последних года. А так многие успели посмотреть Европу дальнюю и ближнюю, нахвататься «тлетворного влияния Запада». Псковичи — народ европейский. Не по идеологии, а по образу жизни и способу мышления. Как заявил на прошедшем ПМЭФ национальный лидер Владимир Путин, россияне в большей степени становятся носителями европейской культуры, чем сами европейцы. Псковичей сама география поставила в авангард.

Второй связан с невысоким уровнем жизни. Люди не готовы к семье и деторождению по личным социально-экономическим причинам. Какой еще брак без нормальной работы и жилья? Из-за этого же большой процент молодых людей готов в любой момент взять чемодан и уехать в Москву или Питер в поисках лучшей доли. Собственно, так и происходит, берут и уезжают.

И все равно не вяжется. Например, на Северном Кавказе с материальным благополучием основной массы населения дела обстоят так же, как у нас, а местами и похуже. В других рейтингах, где считают благосостояние, мы соседствуем на последних строчках. Однако в рейтинге «скрепности» национальные республики с южной окраины России занимают лидирующие позиции — в отличие от нашего западного региона. Почему же в настоящих горах приживаются одобренные на государственном уровне ценности, которые не могут укорениться на Святых Горах и прочих отрогах Валдайской возвышенности, простирающихся в Псковской области?

Скорее всего, два рассмотренных выше фактора на псковской почве срослись воедино. На одной чаше весов лежит отсутствие материальных ресурсов. На другой — достаточно свободный образ мыслей, желание самому жить благополучно и не втягивать в неблагополучие потенциальное потомство. И более высокий уровень индивидуализма, который, с одной стороны, позволяет жить собственным умом, самостоятельно принимать важнейшие в жизни решения. Но и дает достаточно ясное осознание: барахтаться в случае передряг будешь один.

Традиционная семья в наших широтах (не в смысле, убеждений, а в смысле наиболее широко распространения практики) — мононуклеарная, то есть мама, папа (при наличии) и ребенок. Широкое распространение ипотечных программ позволяет не ютиться в хрущевке тремя поколениями друг у друга на головах, потому что разъехаться некуда. Теперь есть куда. Но ипотеку надо выплачивать долгие годы. Несмотря на все льготные программы, в том числе, для семей, платежи ложатся тяжким бременем. Семейному бюджету зачастую не вытянуть разом и погашение кредита, и деторождение. Это только в идеальном мире розовых пони достаточно пеленок с «Авито» младенцу и тарелки супа подростку. Реальный мир куда сложнее. Деторождение откладывается до момента погашения займа.

Да и помощь в выращивании потомства сильно сократилась. Не только из-за жилищного вопроса, еще из-за пенсионного. Бабушек, этих традиционных помогаторов, резко омолодили, выйти на заслуженный отдых теперь можно на пять лет позже. Именно «можно», если женщина в свои шестьдесят еще бодра, то будет работать. Во-первых, чтобы молодым как можно позже пришлось помогать ей материально. Во-вторых, чтобы помочь самой, чтобы купить внуку не только шоколадку, но и велосипед. Однако времени, этого самого ценного ресурса, на воспитание внука уже не остается. Все из-за невысокой материальной обеспеченности. Пришли к тому, с чего начали. Круг замкнулся, змея укусила сама себя за хвост. Материальных и моральных сил у семьи хватает максимум на одного.

У нас же самый высокий уровень абортов в стране — 69 на 100 родившихся. Высокое число абортов — сплав бедности и глупости. Не хватает денег на контрацептивы и не хватает ума, чтобы понять, что нежелание иметь детей — так себе противозачаточное, физиологически процесс устроен по-другому. Давно умными людьми все об этом сказано: число абортов не равно количеству нерожденных детей. Этих детей изначально рожать не собирались, просто не предприняли меры, понадеялись на русский «авось». То есть пропаганда контрацепции, которую, по уму, надо начинать со школьной скамьи — это не разврат, это предотвращение калечащих женское здоровье операций. Бьющимся сердцем ребенка надо совестить не пришедшую от безвыходности на аборт женщину, про такие вещи надо рассказывать еще до застилания кровати. Но никто из наделенных властными полномочиями не может встать прямо и заявить об этом открыто — в «скрепные» времена возвышение голоса здравого смысла равносильно карьерному самоубийству. Хотя даже президент сравнивал запрет абортов с антиалкогольной кампанией и напомнил, к каким последствиям в виде отравлений от суррогата она привела в свое время. В итоге запретительный зуд стих, но что-то не слышно, чтобы велась работа на профилактику. Таскание по психологам женщины, которая уже зачала, приняла самое непростое решение в жизни и находится в максимально стрессовом состоянии и уязвимом положении — не профилактика. Ну, и не надо потом удивляться цифрам на счетчике.

Есть еще кое-что, чего в упор стараются не замечать мужи во властных кабинетах. В вопросе деторождения государство давит и давит на женщин, то взывая к совести, то угрожая всевозможными карами. Словно забывая, что для результата нужны двое. Эта бритва тоже обоюдоострая. Да, в нашем регионе женщина самостоятельно дает ответ на вопрос, готова ли к продолжению рода. Потому что может принимать такие решения, за нее это не делают старшие родственники. Но и подумать должна перед этим крепко, потому что даже при наличие в семье мужа-отца основной груз воспитания ляжет на женщину. Ей предстоит не только рассказывать, почему трава зеленая, но и брать больничные, терпеть косые взгляды на работе, не спать ночей, морочиться 11 лет со школьными проблемами и прочее, прочее, из чего состоит жизнь семьи с ребенком. К сожалению, включенный отец — все еще редкий зверь. А если тот, какой есть, решит раствориться в тумане, то и материальные тяготы целиком лягут на женщину. Интересно, почему при таких вводных не выстраивается очередь у роддома?

Какие выводы? Псковичи — народ не скрепный. Одним словом, скобари. У нас тут своя атмосфера, схваченная скобами. Чтобы их разогнуть, государству придется приложить недюжинные усилия.

Юлия Магера