Общность жизни

Что бы там ни говорилось о кризисе семьи, как бы он ни бушевал в нашей стране, но есть семьи, глядя на которые понимаешь, это - не условность, ветреная мода тут ни при чем, а чье-либо мнение о природе семьи, ее трансформации и прогрессе влияют лишь на обладателя сей мысли и его близких. Удивительные истории о любви и верности известны с незапамятных времен в самых разных культурах. Так что речь не просто о социальном институте, форме взаимосвязи мужчины и женщины. Тут определенно что-то большее.

В эпоху, когда кажется, что все только и делают, что самореализуются, а прочим тут не место, любо-дорого видеть людей, которые заботятся друг о друге. Заботятся, несмотря на возраст, не потому, что это их долг (хотя и долг, конечно), не из-за квартирки, оформленной в ипотеку, не потому, что это часть их социальной роли, не из-за того, что жить вместе практичнее или нет другого выхода. И даже не потому, что, перефразируя Маркса, семья - это душа бездушного мира. Часто даже люди остаются верными друг другу вопреки всему вышеперечисленному. К тому же, есть в семье нечто такое, что вряд ли встретишь среди людей где-то еще.

Но люди все равно разводятся. И Россия здесь в лидерах. Количество разводов на тысячу человек у нас в среднем в 1,5-2 раза больше, чем у соседей, и в четыре раза, чем в Греции, Словении или Ирландии. Даже если мельком взглянуть на статистику, станет ясно, что большое количество разводов никакого отношения к социальным и экономическим потрясениям не имеет - в середине-конце восьмидесятых годов прошлого века в СССР была примерно такая же ситуация, что и сейчас. Если же на статистику посмотреть внимательнее, окажется, что число разводов начинает расти тогда, когда государство берет в свои руки все, до чего дотянется, не оставляя никакой отдушины. Вот Петр I упраздняет патриаршество, заменяет боярскую думу сенатом и делает тем семейный вопрос делом министерским - практика отпускать супругов становится более распространенной. Советская Россия снимает все прежние оковы с семьи - и разводов становится едва ли не больше, чем заключенных браков. Если бы тов. Сталин не усложнил бракоразводный процесс и не ввел запрет на аборты, кто знает, кому пришлось бы восстанавливать страну после войны. После Сталина цифры вновь пошли вверх: от 0,5 разводов на тысячу человек в 1950 до 3,8 в 1990-м году. Общемировая ситуация тоже говорит о том, что активное вмешательство государства в семейное дело на пользу не идет. Так, в США всплеск разводов приходится на 40-е и 70-годы прошлого века, а также нулевые этого. В Швеции, Португалии и Белоруссии - лидерах разводного рейтинга, государство прочно заняло место интерпретатора того, что такое «хорошо» и что такое «плохо».

Роль государства не в том, что это оно, мол, все придумало, испортило, поставило с ног на голову. Перефразируя одного кинематографического персонажа, генетика у государства такая. Ведь что для него важно? Правильно, чтобы все было тихо-спокойно. Вернее, шито-крыто. Чтобы глаз ничего не кололо, а ухо не резало. Чтобы не расстраивался человек видом своих неудач, а считал бы их достижениями. И человечишке этому тогда есть чем заняться, и государству от этого статистика хорошая, рост  показателей и падение нежелательной активности. Это одна из тех редких ситуаций, когда интересы государства и гражданского общества совпадают, и они действуют душа в душу. Поэтому и формируется такое общество, какое не травмирует самих граждан, не заставляет их стремиться к высшему, а стимулирует достигать нового. Ведь высшее сложнодостижимо и ни ему, государству, ни человеку неподвластно, а новое вполне в его руках. Надоела старая машина - купи в кредит новую, телевизор с новым экраном тоже рад изменить жизнь владельца, достиг предела в профессии - государство или еще кто организует другую, прежний муж или жена больше не стимулируют - пожалуйста, беги прочь. И не надо вспоминать, с чего все начиналось, ведь так делают только неудачники, а слова - всего лишь слова. О детях тоже не надо думать - о них позаботится детский сад и школа, и воспитают их такими, какими нужно. Дети обязательно будут лучше, нет, новее родителей: любые кнопки освоят сходу, и никаких мук совести, когда подойдет время решить, что престарелым лучше с престарелыми, а больным с мертвыми.

Дети перестают быть частью семьи. Они где-то на улице, в секции, в сети. Предки - на даче, муж - объелся груш, а жена на работе. Вот и вся семья. Да и дети становятся не очень-то нужны: если государство воспитывает, пусть оно и рожает, мало, что ли пробирок в лаборатории. Те же, кто все-таки родился, идут проторенной дорогой, полируя ее до блеска своей самодостаточностью и самоуверенностью.

Но семья - это все-таки ценность, в смысле идеал, в смысле дар, в смысле дар свыше. Поэтому ее нужно холить и лелеять. Потому что ничего лучше не будет. Если, конечно мы не рассматриваем семью как общность интересов, хозяйства, потребностей. Семья ведь куда больше - общность жизни.

Константин Шморага