Нация, стройся!

Не так давно на заседании Совета по межнациональным отношениям в Астрахани Владимир Путин поддержал предложение о создании федерального закона о российской нации. По  словам президента, в такой закон может вырасти стратегия по развитию национальных отношений в России. Многие СМИ, ревностно относящиеся к национальному вопросу, идею с восторгом поддержали. Другие высказались более скептически – мало ли, дескать, что главе государства предлагают? Кивнул головой, сказал, что неплохо. Это не значит, что вот прямо сейчас с пылу, с жару будут писать законопроект.

А вот и не угадали. На этой неделе Владимир Путин поручил представить предложения о подготовке проекта нормативного правового акта, «регулирующего отношения в сфере укрепления единства многонационального народа РФ (российской нации)». Срок — до 1 августа 2017 года. Уже известно, что ответственным за разработку закона станет Магомедсалам Магомедов – заместитель руководителя администрации президента, до этого президент Республики Дагестан. Доктор экономических наук, профессор. Известно, что он исповедует ислам. Шесть лет назад совершил хадж – паломничество в Мекку.

Новость была встречена в рунете без особого восторга. Что, мол, за дела такие? Вы бы еще Рамзана Кадырова ему в помощники дали, закон о российской нации писать. Ну или там Берл Лазара до кучи.

Между тем, с точки зрения федерального центра выбор дагестанского политика для разработки такого законопроекта смотрится весьма рационально. Во-первых, закон будет не о русской, а о российской нации. Иными словами – делается некоторая попытка возродить понятие «многонациональный советский народ», однако, в новых реалиях. Как говорил один известный советский социолог, «нация есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в культуре». Это, между прочим, отлично понимают наши геополитические противники. Достаточно посмотреть любой голливудский боевик, в котором «этими чертовыми русскими» называют и бурятов, и кавказцев, и украинцев с белорусами. Да и сами разношерстные потомки колонистов со всего мира без всяких на то комплексов считают себя «великой нацией», «последней и лучшей надеждой человечества». Китайцы, которые для нас все на одно лицо, только официально состоят из 59 национальностей – тут вам и ханьцы, и уйгуры, и чжаны, и хуэйцзу.

Что поделаешь, не прижились в истории мононациональные империи. Одним из немногих успешных экспериментов, которые поставила сама жизнь, можно считать Японию, но ее исторический опыт слишком специфичен, чтобы натягивать на русский глобус. Так что либо дружба народов, либо толерантность. Либо мы пытаемся осознать себя «исторически сложившейся устойчивой общностью людей», либо превращаемся в конгломерат гетто и разноцветных кварталов. Третий вариант, с измерением черепов и борьбой за чистоту крови, в стране, победившей фашизм, обсуждать не тянет.

В общем-то хорошо сказал по этому поводу публицист Николай Стариков: «Для любого, кто непредвзято изучает исторические факты, очевидно, что Россия – это свободный союз евразийских народов, который сложился вокруг русского народа. Важны именно три составные части этого определения: свободный союз; евразийские народы; вокруг русского народа. Это значит, что русский народ, безусловно, является государствообразующим в РФ. Но при этом уникальность нашего государственного объединения заключается в том, что ни один нерусский народ (народность), входящий в состав Российской империи и Советского Союза, никогда не подвергался никакому истреблению, попыткам лишить его национальной идентичности».

Так что кандидатура куратора для закона, полагаю, была выбрана как своеобразный посыл поднимающим голову неонацистам, псевдоказакам и тому подобным любителям «солярных символов». Одновременно Кремль решил успокоить слегка занервничавших глав национальных республик.

Магомедсалам Магомедов (справа) будет курировать закон о российской нации

Вторая причина, по которой, возможно, выбор пал на хаджи Магомедова – его прежний опыт работы. Дагестан – очень интересное место. Это самая многонациональная республика страны. Представьте себе территорию размером с Псковскую область, где живет 3 миллиона человек, не менее 18 народов (сами местные насчитывают до 35), которые очень даже хорошо друг друга различают и говорят на разных языках. На тесном пространстве собрано огромное разнообразие культурных, экономических и этнических традиций. На севере бескрайние ногайские степи и казачьи станицы, стоящие еще с петровских времён. На юге – города древних цивилизаций, из которых один только Дербент имеет шеститысячелетнюю историю, считая с первых стоянок бронзового века. На одном конце улицы в какой-нибудь Тарумовке может стоять христианская церковь, а на другом мечеть. А в горах живут таты, которые исповедуют иудаизм.

Там разыгрывались кровавые войны Хазарского каганата с арабами, Тамерлана с Тахтамышем, персов со средневековыми христианскими царствами. Именно там ходил в персидские походы Стенька Разин, отбивался от царских войск имам Шамиль, где-то в тамошних краях граф Толстой вдохновенно увидел своего Хаджи-Мурата. В 1999 году там решалась дальнейшая судьба России – сумеет ли Путин зачистить Кавказ от ваххабитов или федеральный центр дрогнет и распад страны на регионы покатится дальше кровавым колесом…

Автору довелось общаться с псковичами, которые неоднократно бывали в Дагестане, причем не в качестве туристов или участников показушных пресс-туров, а ездили в многомесячные командировки, строили линии связи. И, в общем, пожили там достаточно, чтобы оценить на вкус особенности межнациональных отношений в регионе.

Не стоит идеализировать тамошние нравы, жизнь «на югах» довольно жестока. Однако собеседники признавали – тысячелетия войн и потрясений на небольшом клочке земли научили жителей ладить с соседями. Кстати, в экономических и социальных рейтингах Дагестан частенько идет рука об руку с Псковщиной. Жизнь в республике небогатая, выручают теплый климат, развитое сельское хозяйство и прямо-таки ключом бьющая предприимчивость. В Махачкале нравы мало отличаются от российских городов, но чем дальше в горы, тем больше сказывается местная специфика. Если в городе никаких националистических проявлений никто не замечал, то в небольших аулах сопровождающие настоятельно советовали появляться только в составе группы и на ночь не оставаться.

Клановая организация жизни становится не пустым словом, а реальностью. Совершенно нормальное явление, когда в организации отдел продаж состоит целиком из кумыков, охрана – их аварцев, связисты – из даргинцев, а бухгалтерия – из лакцев. Каждый крупный руководитель старается постепенно перетащить к себе всю родню и, соответственно, с его переводом на новое место все они исчезают. Кстати, русские в тамошних условиях очень быстро начинают жить по таким же правилам и держатся друг за друга. Друзья, связи, взаимные услуги в делах и бизнесе вообще обязательная часть местной жизни. Причем, друзьями и связями обрастают очень быстро.

Не обходится и без большой политики, принимающей иногда очень специфические формы. Однажды моему собеседнику довелось быть свидетелем эмоционального разговора парочки местных инженеров о последнем визите Путина в Иран. «А что ты хочешь, – горячился один из собеседников, – сказано, то ли в Коране, то ли в Библии, что Россия должна стать во главе исламского мира»...

Еще одно воспоминание – дикие ночные торжества, которые охватили Махачкалу после того, как стало известно, что Россия будет принимать олимпиаду в Сочи. Вместо того, чтобы рассуждать, о расходах и перспективах, толпы горячих южных жителей вышли ночью на улицы и оглашали город радостным криками.

В общем, кому как не бывшему главе Дагестана знать, как там уживаются между собой два десятка этносов республики? И по какому рецепту из многонационального сонмища можно сформировать единый народ, все представители которого будут держаться заодно, а не резать друг друга, припоминая исторические обиды. Конечно, идея выстроить «российскую нацию» по указу сверху выглядит, по меньшей мере, странно. Тем интереснее будет посмотреть – что же там у наших властей получится.

Илья Петров