Школота газетная

Давненько как-то довелось мне общаться с одной девицей, которая разводила племенных пауков-птицеедов. Она рассказала одну любопытную вещь – время жизни этих тварей измеряется не годами, а линьками. Нарастил новую шкурку, сбросил старую – раз. Досчитал до 20-30 и помирать можно. А сколько пройдёт времени между одной и другой линькой – это уже получится, как окружающая среда поможет.

А потом уже кто-то из газетных остряков прибавил, что существование журналиста в нашей области определяется количеством «заходов» в «Псковскую правду». Одни там поработали по разу, а кое-кто уже раза четыре устраивался на работу в это издание и потом уходил оттуда. В общем-то, понятно, газета до сих пор не утратившая своей статус и влияние, при этом всё в ней постоянно меняется, от окладов до главредов.

Это я к чему – стоило написать несколько заметок на ПЛН, как кто-то принялся попугайствовать на форуме «школа Рогожука», «школа Рогожука»… Приятно, конечно, осознавать, что есть счастливые люди, в своей жизни ничего демоничнее Рогожука не видавшие. Да и линек газетных пережил человечек вряд ли больше одной. Но, что это за «школы» такие? Как будто не в Пскове живём, а в окрестностях Шаолиня – стили, кланы, комплексы, боевые искусства…

В общем, посмеялся, да и задумался – а что, может быть, у нас правда сложились какие-то свои журналистские школы? Насколько местные шакалы пера и койоты объектива поддаются научной классификации? В результате получился такой вот, предлагаемый вашему вниманию перечень. Разумеется, как и всякая попытка анализа, он очень условен, скорее это просто взгляд со стороны, взгляд любителя на сообщество профессионалов. Есть хорошие журналисты, которых ни в одну модель не впишешь, а есть те, как обезьянка из анекдота – относится сразу и к умным, и к красивым, хоть разорвись. Также автор должен извиниться за то, что обошёл вниманием мир телевизионщиков и радийщиков, где тоже творится немало интересного. Просто, газетная жизнь более знакома. Итак, поехали!

1. Классическая школа

Девиз: «Газетной собаке 100 вёрст не крюк»

Истоки идут с тех времён, когда динозавры были совсем ещё маленькими, а страной правили кровавые коммунисты, регулярно поедавшие младенцев. В каждой газетке, даже районной, тогда была машина, и машина эта должна была не стоять в гараже, а ездить по вверенной территории. В план работы входили командировки, очерки из районов, постоянная работа с письмами читателей. Причём, не на уровне «поучаствуйте в нашем конкурсе и получите подписку на месяц», а настоящее, без дураков, общение. В областной газете даже должность была – учётчик писем. Предполагалось, что любой сигнал с мест должен быть отработан, ситуация изучена, виновные в газете указаны. С последующими непременными оргвыводами по партийной линии для этих самых виновных.

Словом, в те времена журналисты не были, как сейчас, безумно далёкими от народа интернетовскими затворниками. Они проводили массу времени в пути и общались с огромным количеством людей. Пожалуй, самым ярким представителем этой школы был ныне покойный Владимир Иванович Васильев. Все, кому довелось работать с этим противоречивым, но безумно интересным человеком, могут подтвердить, что круг его знакомств был безграничен, а знание Псковской области – изумительным. Едва ли не в каждой деревне можно было встретить его друзей и знакомых, и про каждую горку и каждый городок он мог рассказывать часами. Между прочим, в своё время Владимир Иванович прославился именно как открыватель темы «дворянских гнёзд» – заброшенных дореволюционных усадеб Псковщины. В 80-е про них ещё никто не знал, тема была полузапретной и появиться она могла только у такого, кочевого и сверхобщительного человека, как он.

Есть и сегодня газетчики классической школы, которых хочется читать. Только увидев под материалом подпись – Сергей Некрасов, Любовь Тимофеева, Елена Яземова, ты понимаешь, что время потратить можно, и в тексте внутри будет что-то интересное.

Журналист классической школы непрост. У него ушло много времени, чтобы расправить крылья, но теперь он живёт за счёт огромной «агентурной сети» и прекрасного знания людей и событий. Увы, но процветающей эту школу назвать трудно. Своего транспорта в газетах почти не осталось, а если и есть, то он больше возит пачки макулатуры, да директора на ковёр к начальству. Кому сейчас нужны интересные люди и их житейские истории? Больше пиара! – говорят учредители. Больше рекламы! – говорит газетное начальство. Работы дофига, времени на материалы для души и для читателя нет. Вот и допевают свои песенки последние обескрыленные питомцы классической школы.

2. Школа НП

Девиз: «Говорите, не интересно? Сейчас будет!»

Отдельную большую категорию хороших журналистов составляют «горожане». Эти либо вышли из «Новостей Пскова» (за это СМИ молча, не чокаясь), либо работали уже под руководством «новостийцев», а значит, переняли их методы и навыки. НП были великолепным изданием, поднявшимся во время перестроечного кипеша, достигшем невиданных для нынешних газет тиражей и фантастического успеха. Распались они, как Римская империя, от внутренних болезней и натиска варваров, но как на обломках империи возникли новые государства, так и разбежавшиеся новостийцы смогли создать немало хороших изданий.

Школа получается весьма разношёрстная, и по тематике, и по стилю. Сюда можно отнести Лилию Быстрову и Светлану Андрееву, Олега Константинова и Ульяну Михайлову, Анатолия Тиханова и Асю Замараеву… Люди талантливые, энергичные, и за словом в карман не полезут. Пожалуй, объединяет «горожан» только одно и от этого, увы, им никуда не деться. Масштабы деятельности этих талантливых людей изначально были ограничены городом. А точнее – городком, Маленьким, с численностью населения всего в 200 000 человек, в котором до обидного скучно, и, считай, что никогда ничего не происходит. А газету издавать надо, причём каждый день, вне зависимости от того, случилось что-то или нет.

В результате «горожане» во-первых, достигли высочайшей специализации. К «универсалам» в этой школе относились с подозрением, каждый выбирал одну отрасль – криминалистику, медицину, спорт, образование и, поигрывая топориком, охранял свой кусочек информационного поля от посягательств коллег. Понятно, что при этом, журналист получал все плюсы и минусы профессионализма – мог знать трубы городского ЖКХ лучше, чем сами сантехники, но о политике не иметь ни малейшего понятия. Прямая противоположность «классикам» с их широтой и размахом.

Второе ценное качество – это искусство «подавать». То бишь, так представить уже сотню раз писанную и переписанную тему, что читатель воспримет её как что-то новенькое. А куда деваться? Когда сенсаций нет, их приходится… нет, не выдумывать, а создавать из банальных вещей. Коли хотите конкретных примеров, как это делают – свежий номер «Курьера» вам в помощь!

3. Школа Шлосберга

Девиз: «Задавим читателя интеллектом»

Официально журналистов в Псковской области готовит только пединститут (или как там он сейчас называется), однако, что-то я не могу припомнить ни одного яркого автора, которому дали путёвку в жизнь тамошние курсы. Зато фактически статус фабрики кадров сложился за газетой «Псковская губерния». Только навскидку – Макс Андреев, Константин Шморага, Елена Ширяева. Сейчас с удовольствием читаем Дениса Камалягина.

Это школа интеллектуалов-аналитиков. Огромный анализ исходного материала, надмирный, чуть усталый взгляд с небес. И на выходе – умный, отточенный до совершенства текст, который одно существо в башне из слоновой кости написало для другого такого же существа.

4. Школа Рогожука

Девиз: «Быстро и по сути»

Раз уж форумные тролли признают существование некоей «школы Рогожука», значит, она есть. Как ни относись к этому человеку, но это именно он поставил на ноги такие региональные издания, как «АиФ», «Комсомольская правда», «Аргументы недели». В коллективах под его руководством сформировались Виктория Голубкова, Ольга Бахтина, две Татьяны – Добрынина и Злобинская. А Даня Новиков успешно вырос от торговца компьютерными мышками до столичной акулы, чтобы потом вернуться домой.

Фактически, то, что называют «школой Рогожука» – это результат требований к тексту, которые предъявляют федеральные издания. Подобно бабочке, перепархивающей с цветка на цветок, Сергей Николаевич собрал в каждой из подведомственных редакций лучшее. А именно – что писать нужно быстро, кратко, и, по сути, сразу же цепляя читателя интересным, а не размусоливая бодягу на целые полосы. К тому же, коммерческие газеты изначально не могут позволить себе такой штат как дотационные. Здесь все занимаются всем, коллективы небольшие, а сроки жёсткие. В результате возник тип журналиста чем-то похожий на раптора – быстрого и хищного, который не привык долго сидеть над одним и тем же.

Впрочем, есть тут свои, самобытные заморочки, не привнесённые из федеральных СМИ. Например, в «школе» учат никогда и ни при каких обстоятельства не писать модное ныне словосочетание «целый ряд». А ещё борются с возвратными глаголами. Например, вместо «дом строиться» и «преступление расследуется» лучше написать «дом строят», «преступление расследуют». Такой вот бархатный граммар-фашизм.

5. Школа мародёров

Девиз: «После нас хоть потоп…»

Мародёров как-то и школой называть не хочется. Так, плесень, погань двуногая, которая примазывается к чужим успехам. Но больно уж они характерны стали в последнее время, так что можно воспринимать уже не как аномалию, а как свой, сложившийся тип.

Мародёры сами ничего не создают, а только захватывают и разрушают другие газеты. Они могут выходить из любых социальных слоёв, никак с журналистикой не связанных. Например, бойкая юная агитаторша или даже бухгалтер из домоуправления, вдруг, каким-то чудом проникают в газету. Он долго бегает к учредителям, виляет хвостиком, показывает красочные презентации – тоже, разумеется, краденые. И поливает, поливает, поливает грязью предыдущего редактора! Мародёр, поскольку сам ничего создать не может, не дорастает до руководителя, а сразу, одним махом попадает в кресло.

Добившись своего, мародёр, в первую голову, избавляется от всех, кто может создать потенциальную конкуренцию, подбирая коллектив по критериям личной преданности, а не способностей. Чувство своего ничтожества держит его в постоянном страхе.

Следующие шаги мародёра также очевидны. Он раздувает штат и искусственно усложняет структуру – ведь чем больше расходов, тем легче ухватить свой кусок, а ради этого всё и затевалось. Кроме того, при большом штате, когда концов не найти, проще определиться с козлом отпущения.

Дальше мародёр, от которого хозяин требует выполнения обещаний, начинает менять дизайн. А что ещё-то делать? Содержание мародёр создать не способен – у самого умишка не хватает, а кто мог – всех «оптимизировали». Да и вообще, в силу своего миропонимания, он видит газету всего лишь как цветной фантик, не вдаваясь в её суть. И начинаются бесконечные эксперименты с обложками, конкурсами, изменением формата, вкуса и запаха... Тем временем разбегаются последние читатели и писатели. Учредитель, уже понимая, что накосячил с кадрами, тем не менее, предпочитает держать мародёра дальше, лишь бы не признавать своих ошибок. Газета катится к чёрту, до тех пор, пока не закроется окончательно или не произойдут глобальные перемены «наверху». Впрочем, мародёр не тужит – он урвал себе кусок, и создал имидж «опытного руководителя». Можно искать новую добычу.

Да, были в истории псковской прессы и такие личности. Но мы их называть не будем, потому что им, наверное, и так уже очень стыдно за свои дела.