Петр Шерешевский о «Ревизоре»: На сцену смотреть и не нужно, все главное происходит на экране

6 сентября и 7 сентября Псковский театр драмы откроет 113-й сезон премьерой «Ревизор» по пьесе Гоголя. Режиссер спектакля Петр Шерешевский, художественный руководитель Камерного театра им. Малыщицкого (Санкт-Петербург). Накануне премьеры он рассказывает о своей новой работе.

- Петр, ваши постановки всегда необычны, нетрадиционны, вы представляете зрителю классику в современной интерпретации. Как зрители относятся к такому подходу? Одобряют или есть возмущенные? Вы как режиссер реагируете?

- Разумеется, всегда есть зрители, которых такой подход возмущает. Но я считаю необходимым разворачивать любой классический текст таким образом, чтобы человек, сидящий в зале, ощущал, что разговор идет именно с ним и о нем, живом, сегодняшнем. С его болью, грехами, заблуждениями, желаниями… Классика она потому так и называется, что суть ее, мысль не устаревает.

- Вы взялись за самую известную пьесу русского репертуара, по ней формировали театральные труппы не одно столетие. Вы ставите «Ревизора» Гоголя в нашем театре. Почему такой выбор?

- Мы долго выбирали название, вариантов было много. В результате решили остановиться на том, в котором заложена энергия юмора. Правда юмор в «Ревизоре» отнюдь не светлый. Это жесткая сатира на социум и на саму природу человека.

- Вы думаете, что спектакль будет эмоционально воздействовать на зрителей и уменьшит коррупцию, в целом повлияет на социальную ситуацию? В XIX веке верили, что театр исправляет нравы. А вы?

- В одном интервью Петра Мамонова я прочитал забавную мысль: «Если бы искусство всерьез воздействовало на человека, мы бы давно жили в раю…» Увы, воздействие минимально, но оно есть… И Бог знает, что было бы, если бы мир развивался без этой пусть гомеопатической, но все-таки терапии искусством. В каком кошмаре бы мы оказались…

- Для чего вы его ставите? Сверхзадача у вас, современного режиссера, какая?

- Как ни странно, спектакль получается экзистенциальный. Начинали мы сочинять, повторяю, жесткую социальную сатиру, но энергия гоголевского текста выносит на более сложные обобщения. История получается об ответственности каждого человека за собственную жизнь перед Богом. Как бы кто эту идею высшего ни воспринимал. Я, например, в идеи креационизма не верю, хотя и пишу слово Бог с большой буквы. Но в бессмертие души, в то, что путь наш не заканчивается нынешним воплощением, я верю свято. И в то, что то, как будет этот путь развиваться, зависит целиком от того, как проживаем мы сегодняшнюю свою жизнь. Кто-то пользуется идеей рай-ад, кто-то идеей кармы и перерождения. Это не важно. Суть одна. Важно то, что глядишь на бессовестность власть предержащих, и думаешь: «Как так можно? Ведь ответ-то все равно держать придется… А всего наворованного с собой не возьмешь».

- Соединение актерской игры на сцене и видеотрансляции – онлайн на экране, что дает спектаклю? Не рассеет ли внимание зрителя?

- Я недавно прочитал у культуролога Михаила Эпштейна определение «интереса». Ибо именно это понятие является, на мой взгляд, ключевым в сегодняшнем восприятии любого искусства. Так вот интерес обратно пропорционален тривиальности «доказываемого». И прямо пропорционален точности «доказательств». То есть утверждать, что «Волга впадает в Каспийское море» не интересно. Но и доказывать что-то парадоксальное неточными аргументами тоже не интересно. Интуитивно именно такое понимание «интереса» движет мною уже много лет. Подходя к любому тексту, ищешь смещение, не исполнение ожиданий. Остроты, чтобы заставить текст заиграть всеми своими смыслами, именно от непривычности подхода. Сейчас речь не об «осовременивании», а именно об эстетике. И к Гоголю, которого мы привыкли воспринимать как гротеск, я решил подобрать очень такой бытовой почти гиперреалистический ключ. И отсюда возникла идея онлайн-кино, снимаемого на наших глазах. Так, что на сцену смотреть и не нужно, все главное происходит на экране, но при этом мы видим, что это театр, это живое, рождающееся на наших глазах. Кроме того, этот киношный ход работает и на смысл, на ту самую сверхзадачу, про которую вы спрашивали. Мы живем все будто под невидимым оком, каждый наш жест, слово, поступок записывается на скрижали мироздания. И глупо не понимать этого… Это и есть про ту самую «ответственность».

- Спектакль будет смешным?

- Ну, чувство юмора у меня специфическое. Мне очень смешно. И артистам, которых я этим пессимистическим весельем заразил. Будет ли смешно кому-нибудь еще, посмотрим, не уверен.

- Что в спектакле останется от привычного Гоголя: текст, мистика, особая поэтика языка, социальная сатира? Или что-то другое?

- Да все останется. Только под необычным углом зрения.

- Петр, последний вопрос, традиционный для нашей рубрики. Псковский театр, расположенный на улице Пушкина, и своим рождением обязанный поэту, больше ста лет носит его имя. Поэтому, мы спрашиваем: «А Пушкину бы понравилось?»

- Не знаю. Он солнечный был, витальный… А у нас - жестко может быть слишком для него, беспросветно. Чехову бы понравилось, я думаю. А Пушкину, не знаю – надо его спросить после премьеры.

- Надеюсь, что зритель оценит вашу постановку и будет смотреть спектакль с неослабевающим интересом! Спасибо за интервью.

Беседовала Любовь Никитина, завлит театра

Петр Шерешевский - режиссер театра и кино, драматург. Родился в 1972 году в Ленинграде. В 1996 году окончил Санкт-Петербургскую академию театрального искусства по кафедре режиссуры (мастерская профессора И. Б. Малочевской). В 1997-1999 годах работал режиссером в театре имени В. Ф. Комиссаржевской (Санкт-Петербург). В 2004 году стажировался в студии при национальном театре Лондона. В 2005 году стажировался у режиссера Сергея Снежкина на кинокартине «Мечта» (объединение «Бармалей»). В 2010-2011 гг. - главный режиссер Новокузнецкого драматического театра. В 2014-2016 гг. - главный режиссер Государственного Русского Драматического театра Удмуртии (Ижевск). С 2015 года - главный режиссер Камерного театра Малыщицкого (Санкт-Петербург). Его театральные постановки идут во многих городах России. Неоднократно награждался театральными премиями, трижды номинант «Золотой маски».