Живые в морге: как избежать ошибок?

В Псковской области медики по ошибке направили еще живого человека в морг, посчитав его умершим. СКР по Псковской области проводит доследственную проверку. Что это - служебная халатность? Ведь порой определить, жив человек или мертв, непросто даже высококлассным специалистам-реаниматологам в крупных больницах, оборудованных по последнему слову.

Знаете циничный медицинский анекдот? Везет медсестра по коридору больного на каталке - а он жалобно так у нее спрашивает:

- Сестричка, сестричка, а может, в реанимацию?

- Нет - доктор сказал в морг, значит - в морг.

Понятно, что «народное творчество» не ставит перед собой цель кого-то оскорбить - просто, когда каждый день имеешь дело со смертью (как те же врачи), шутки над ней - одно из первых средств не сгореть на работе или не сойти с ума.

Тем не менее, на днях этот анекдот подтвердил правильность еще одной остроты: «В каждой шутке есть доля шутки. Остальное - правда». И подтверждение тому - трагический случай в деревне Ульяновщина в Себежском районе.

4 февраля местному 57-летнему жителю стало плохо - сердечный приступ. Была вызвана скорая помощь из района, но пока она ехала до отдаленного села, пациент перестал подавать признаки жизни, что и было зафиксировано местным фельдшером. После чего, как и положено, была вызвана бригада из райотдела милиции, не обнаруживавшая на теле больного признаков насилия. Так бы и быть несчастному мирно похороненным на местном кладбище - но внезапность смерти, да еще и на дому, по принятым в РФ нормам, является основанием для направления тела умершего на судмедэкпертизу (или на вскрытие).

Транспортировку обеспечивал сын скончавшегося. Тело поместили в холодильник морга, где оно пролежало до 6 февраля. Каким же было удивление судмедэксперта, когда в процессе вскрытия у «покойника» обнаружились признаки сердечной деятельности! Впрочем, вызванная в экстренном порядке бригада реаниматологов возвратить к жизни человека уже не смогла.

Доследственной проверкой по факту шокирующего случая занимается Следственный комитет. Весьма вероятным, что «крайним» окажется фельдшер. Но можно ли в таких случаях сводить дело к «преступной халатности» медиков?

Увы, с фактом установления смерти все обстоит не так просто. Древним врачам было легко - им для ее констатации достаточно было не обнаружить пульса и испарины на зеркале, которое подносили к носу пациента. Современная медицина обращает внимание на отсутствие пульса на центральных артериях (сонных, бедренных), потерю сознания, расширенные зрачки, не реагирующие на свет.

Но с появлением реаниматологии все это считается признаками лишь клинической, то есть обратимой при условии интенсивных медицинских мер, смерти. Расхожее правило: если клиническая смерть длится более пяти минут (иногда и того меньше), происходит смерть мозга и человек, даже если его оживят, будет лишен разума и обречен на растительное существование за счет искусственного кормления и обеспечения жизненных функций через зонды.

Однако, как и во многих других вещах, из этого правила тоже есть исключения. Например, люди, провалившиеся под лед, могут быть возвращены к полноценной жизни и через полчаса. Дело в том, что из-за переохлаждения в их мозге обменные процессы замедляются настолько, что для функционирования нервных клеток хватает и тех энергетических запасов, которые были накоплены до утопления.

А есть еще множество других вариантов - даже сложно назвать их однозначно плохими или хорошими. Когда сердце начинает биться с частотой всего раз в минуту, а обмен замедляется настолько, что клеткам организма хватает кислорода, оставшегося в эритроцитах. Действительно, по современным представлениям, при проведении непрямого массажа сердца положено делать всего один вдох «рот в рот» на целых 15 надавливаний на грудную клетку. И это при том, что вдыхаемый воздух идет в легкие больного из легких врача - то есть он резко обеднен кислородом и обогащен углекислым газом. Все равно даже такие меры часто возвращают больных с того света.

Вот и получается, что отсутствие пульса, дыхания и зрачковой реакции не может являться основанием для признания человека окончательно умершим. К признакам биологической смерти принято также относить сухость роговицы глаза, появление там при сдавливании «кошачьего зрачка» - но и они появляются не ранее, чем через час после конца.

Для правильной оценки симптомов необходимо иметь немалый опыт «общения» с покойниками. Больше всего он у сотрудников реанимаций, хотя в отделениях крупных больниц, где умирает немало тяжелобольных, он тоже наличествует. Но сложно ожидать его от фельдшера небольшого села, который обычно если и видит мертвецов, то уже «однозначных» - остывших.

Что до профессионалов, то даже врачи-реаниматологи с многолетним стажем предпочитают устанавливать факт биологической смерти не чисто клиническими, описанными выше методами, а «инструментально» - с помощью электрокардиографа. Только ЭКГ при снятии в течение нескольких минут может «поймать» единичный зубчик сердечного сокращения, которого порой достаточно, чтобы понять, что человек находился в состоянии парабиоза - между жизнью и смертью. А если на пленке изолиния - поставить пациенту «окончательный диагноз».

Сомнительно, что ЭКГ-аппарат был в распоряжении фельдшера Ульянщины - им оснащены даже далеко не все бригады скорой помощи. Так что с «преступной халатностью» или врачебной ошибкой медработника следователям и экспертам придется разбираться очень долго.

Юрий Носовский, «Правда.ру»