Ресторан «Гельдтова баня»

Проект реставрации памятника регионального значения «Бани торговые К.И.Гельдта» рассмотрели члены научно-методического совета при Государственном комитете по охране объектов культурного наследия Псковской области. Во всяком случае, так был сформулирован вопрос в повестке дня. Но по итогам доклада директора псковского филиала «Спецпроектреставрации» Евгения Иванова многие участники заседания сошлись во мнении, что разработан, скорее, проект приспособления бани. Причем не совсем (или совсем не) под баню.

А с реставрацией получилось странно. Создавалось впечатление, что разработчик сам себе не ответил на вопрос: где же тут предмет охраны, то есть совокупность тех характеристик, благодаря которым столь дорогой сердцам псковичей объект носит гордое звание памятника и которые надо сохранять?

Рядового пользователя «гельдтухи» такие вопросы вряд ли волнуют: была бы печь дровяная, пар хороший и возможность окунуться в Пскову после парилки. Все эти радости проект приспособления обещает сохранить. Но вот для него ли, для рядового ли пользователя – вопрос дискуссионный. Впрочем, Евгений Иванов начал все-таки не от печки, а с истории вопроса, как того и требует представление проекта реставрации на методсовете.

«Перестала удовлетворять современным требованиям»

С историей можно ознакомиться в любом открытом источнике. Если коротко, то первые достоверные сведения об этой бане на левом берегу Псковы относятся к 1872 году, когда Карл Иванович Гельдт обращался в псковскую городскую Управу с просьбой разрешить построить там «одноэтажное здание с тремя флигелями для торговой бани, а также деревянный на каменном этаже флигель для служителей бани». Считается, что в 1873 году все уже было построено. Построенное сдавали в аренду. А уже в начале 1900-х годов бани были перестроены, о чем свидетельствуют страховые документы 1905 года. В 1911-1913 году в том же доме, где бани, работала пивная лавка, принадлежавшая мещанину Александру Ивановичу Осипову. Докладчик также упомянул, что еще одно близлежащее строение Карл Гельдт аж в 1879 году сдавал под питейной заведение, где велась «раздробленная продажа вина и закусок». Учитывая, какое будущее видит сегодняшний владелец за этим историческим объектом, такая справка была не лишняя.

После революции 1917 года все бани в Пскове были национализированы. В 1924 году баня была переоборудована, имела 4 отделения. А в 1935 году утратила свое главенствующее значение, в связи со строительством бани на улице Советской. До 1935 года Гельдтова баня имела пропускную способность 250 человек, но после того, как заработала ее конкурентка на Советской, вмещавшая 307 человек, она перестала удовлетворять современным требованиям – процитировал Евгений Иванов отчеты коммунальщиков тех лет. И была закрыта. То есть любой слушатель мог смекнуть, что она устарела до невозможности еще в 30-х годах XX века, а не ремонтировали ее из-за отсутствия средств.

Более того, баня, разумеется, пострадала во время войны. Но в годы оккупации 1941-1944 годов немцы ее ремонтировали (и потом там мылись), да так, что от примененного ими цементного раствора до сих пор отскакивают молотки, как заметил Евгений Александрович. После освобождения города баня возобновила работу уже в августе 1944 года. В 40-50-е годы постоянно производились ремонтные работы, как самого здания, так и оборудования. Меняли водопровод, печи, котлы, ремонтировались стены и фасад, полы, потолки, полки. В 1951-53 годах был даже произведен капитальный ремонт. И опять перекладывали стены, печи, меняли окна и двери и так далее. К 80-м годам баня пришла в негодное состояние и вновь требовала ремонта. Тогда был разработан проект (от него осталось лишь упоминание), чтобы реконструировать баню под гостиный двор с офисами и гостиницей. Но опять же из-за отсутствия средств проект не реализовали, а баню передали в аренду кооперативу «Радужный». В начале 90-х баня опять была выкуплена городской администрацией и вошла в состав банно-прачечного комбината. В 2014 году (почему-то Евгений Иванов настаивал на этом) баня была продана и закрыта. Хотя продажа состоялась 1 июня 2015 года, а работало учреждение до 8 июня.

Но, в общем-то, главное, что должно было бы озадачить любого нового владельца, настроенного выполнять охранные обязательства, прозвучало: баня бессчетное количество раз перестраивалась и ремонтировалась, причем, учитывая практическое назначение объекта, в XX веке никто не следил за тем, чтобы восстанавливать здание согласно проектам XIX века или какого-то более позднего периода. Ее не реставрировали, а ремонтировали – такая основная мысль звучала по ходу доклада. А уж когда речь зашла о состоянии объекта, можно было утвердиться в еще одной мысли: самое лучшее эту баню разобрать и построить что-нибудь в тех же объемах – по желанию инвестора.

Судите сами: в своем первозданном виде бани просуществовали около ста лет, потом начались утраты. Западная пристройка перестала существовать еще во время войны, в 80-е годы были разобраны последние хозяйственные постройки. Оконные проемы постоянно растесывались, было обнаружено 4-5 видов оконных перемычек. Материалы при строительстве и ремонте применялись все, что только были под рукой: встречаются и фрагменты кирпичной кладки, и известняка. Стены многократно наращивались, есть стены вообще двойные. При этом не только штукатурка, но и кладка стен глубоко поражены плесенью, зелеными водорослями. В 50-е годы баня стала просто «расходиться», то есть разваливаться: в зондажах удалось обнаружить трещины – по второму этажу они достигают 6 см. На представленных фото было видно отклонение стен, в некоторых местах – до 15 см. Металлические балки, подставленные под перекрытия, чтобы своды не осыпались, настолько поддались коррозии, что их покраска уже ничего не дает. Декора никакого не было. Угол котельной настолько искрошился, что уже приобрел полукруглую форму. И еще: мало где кладка имеет монолитный характер, цементный раствор просто удерживает стены от рассыпания.

«Губернатор же лично сказал!»

После такого выразительного рассказа особенно хотелось увидеть проект приспособления. Евгений Иванов сразу заметил, что проект предполагает сохранение бани с кирпичной дровяной печью. Но на первом этаже там будет устроено кафе и ресторан - с банкетным залом на втором этаже. Кафе предполагает выход на летнюю террасу. Вход в бани, как и в кафе также с южной стороны: там будет холл, буфет, вестибюль, кабинки для раздевания, вход через тамбур в помывочную, парилка, печка и возможность выхода к реке. То есть у отдыхающих на террасе посетителях кафе будет возможность, судя по эскизу, понаблюдать за любителями пара, бегущими к реке. А располагаться баня будет в утраченном и восстановленном западном объеме.

Через несколько секунд члены совета поняли, что в «крылышке», отведенном под банные удовольствия, одно отделение. И живо заинтересовались: «А баня у нас общая будет?» «Нет, баня работает через день. День мальчики, день девочки», - разочаровал докладчик. И добавил, что такая баня – элемент роскоши, так что ежедневные помывки – это не про нее. А рассчитана она на 25 человек одновременно. «Банька для VIP-персон?» - уточнили у разработчика. Но он с таким определением почему-то не согласился. А уже ближе к финалу обсуждения, несколько подустав от банной темы, неожиданно эмоционально заявил: «Никаких обременений функцией бани при продаже объекта не существовало». «Здрасьте, - искренне возмутилась заместитель председателя комитета по охране объектов культурного наследия Надежда Волова. – Губернатор же лично сказал!»

Тут все вспомнили про «место намоленное, намытое» - так Андрей Турчак назвал баню в 2015 году, убеждая инвестора, что здесь работы на пару лет (инвестор-то к Ганзе, то есть к 2019-му, хотел привести ее в порядок). И про губернаторское обещание «намылить шею», если бани здесь больше не будет, тоже вспомнили. «Это он сказал, а по документам никаких обременений нет!» - смело парировал Евгений Иванов эти общие воспоминания. «В прессе зафиксировано!» - отвечали ему также эмоционально. «На словах говорилось о проценте использования – там 25%», - пошел на малую уступку докладчик.

Архитектор Владимир Шуляковский заметил, что честнее было бы назвать проект преобразованием Гельдтовой бани в Гельдт-ресторан. И даже эту пристройку можно не строить. «Я не знаю, хорошо это или плохо. Может, нам в городе не нужна баня, а нужен ресторан. Надо так и сказать, чтобы не было ощущения лапши на ушах», - продолжил он. К вопросу о лапше, то есть общепите: кафе будет на 40 посадочных мест. Фасад скромный, с элементами декора из 50-х... Что касается территории в целом, то сохраняется возможность для регенерации застройки.

«У нас ведь разные духи были»

Тем не менее, после презентации заместитель председателя Госкомитета по охране объектов культурного наследия Наталья Сергеева сразу уточнила: «То есть весь конструктив надо убирать? Всё строить заново?» «Надеемся, что не всё», - возразил Евгений Иванов. Искусствовед Ирина Голубева поинтересовалась, а в чем все-таки проект реставрации? Какой период будет восстанавливаться? Разработчик период обозначил так: до сороковых годов прошлого века, кроме декора, который может обсуждаться. И предположил, что на несколько смутившем членов совета пустом фасаде, обращенном на гору, будет надпись «Ресторан Гельдтова баня». Тут все как-то окончательно поняли, что же будет на «намытом» месте. Но председатель комитета Елена Яковлева разработчика поправила: «Нет-нет, там не будет такой надписи. Там будет табличка – объект культурного наследия». Но вопросы, что же надо предъявлять заказчику в качестве предмета охраны, чтобы он стопроцентно это сохранял, у членов совета остались.

А председатель областного отделения общества охраны памятников Ирина Голубева вовсе проект жестко раскритиковала: и архитектурное решение, и фактическое отсутствие проекта реставрации. Ведь проблемы состояния памятника докладчиком просто констатировались, а методов решения этих проблем озвучено не было. «Я за этим вижу очень печальную судьбу психдиспансера, который разобрали, а потом заново сделали. И стоит теперь мертвец у Покровской башни. И всё это уже было на уровне первого проекта, который мы рассматривали. И всё осталось – как на бумаге, так и в натуре», - напомнила она о прецедентах. И хоть Евгений Иванов вновь говорил о неоднократных перестройках, которые все вошли в паспорт объекта, коллеги предупредили его, что предмет охраны придется серьезно уточнить.

Правда, и участники заседания иногда были слишком лирично настроены: ностальгических воспоминаний, упоминаний «о духе места» на совете прозвучало немало. Как и упреков в адрес автора проекта – ему вменяли и излишнее украшательство, и, как мы уже отметили, подозрение в стремлении создать нечто новое на месте памятника.

Председатель комитета Елена Яковлева была в своем резюме несколько мягче и практичнее коллег: «Мне кажется, что докладчик обоснованно показал многочисленные перестройки объекта, которые не всегда имели под собой проект и были продиктованы, прежде всего, соображениями функциональности, практичности. Потому достаточно сложно показать их в архитектурном облике. Но мы знаем достаточно примеров, когда после реставрации объект ухудшает свое состояние и выглядит и чувствует себя хуже. Поэтому в данном случае стремление к украшательству кажется мне менее опасным, чем стремление к аутентичности объекта, к его сиротливости и убогости. Про «дух места», который не очень вкусен на дух. У нас ведь разные духи были, у нас были и мясные ряды на плотах, которые, извините, воняли на полгорода. У нас был Рыбный торг, где была такая антисанитарная ситуация, что его закрыли и забыли. Поэтому и здесь я не стала бы цепляться за банно-прачечную функцию этого места. Если есть возможность дать памятнику новую жизнь, сделать его более посещаемым – и не ограниченной группой лиц любителей бани, а более широким кругом туристов, гуляющих по набережной, в которую мы вбухали столько сил и денег, то не вижу ничего страшного в совмещении функций общепита, небольшого банного комплекса и, возможно, гостевых функций».

Так что, видимо, в ближайшем будущем нас все-таки ожидает ресторан «Гельдтова баня». Но обсуждение будет продолжено: и в части реставрации, и в части архитектурного облика.

Елена Ширяева