Евгений Михайлов: Я в регионе - персона нон грата

Экс-губернатор Псковской области о предстоящих выборах, ситуации в Донбассе и личной жизни

Те, кому сейчас лет 18, вряд ли знают, кто такой Евгений Михайлов. Зато все, кому к сорока (не говоря уже о тех, кто старше), помнят его хорошо. Все-таки два губернаторских срока, с 1996-го по 2004-й годы, он проработал в должности главы региона. За время своей политической карьеры Евгений Михайлов несколько раз менял партии и избирательные блоки: от КПСС до «Демократической России», от ЛДПР до нынешней «партии власти». С апреля этого года он представляет реанимированную и обновленную «Родину». Пару лет назад большой неожиданностью для псковичей стало участие экс-губернатора в событиях в Донбассе, где он сначала работал советником, а затем вошел в правительство мятежной ДНР. В этом году сюрпризом для потенциальных избирателей стало известие о том, что Евгений Михайлов намерен баллотироваться в Государственную Думу по одномандатному округу в Псковской области. Местные СМИ откликнулись известным журналистским штампом «Иногда они возвращаются», тогда как политические обозреватели всерьез задумались о том, как изменятся предвыборные расклады накануне «Часа Икс». Псковская Лента Новостей представляет интервью Александра Донецкого с экс-губернатором Псковской области, бывшим депутатом Госдумы Евгением Михайловым, планирующим при поддержке партии «Родина» вернуться в российский парламент.

«Эти выборы я могу выиграть. При этом не питаю особых иллюзий»

- Евгений Эдуардович, вопрос, который наверняка вам будут задавать на встречах с избирателями: почти 12 лет вы отсутствовали в Псковской области после обидного поражения на губернаторских выборах 2004 года. А тут вдруг решили, фигурально выражаясь, войти в реку региональной политики во второй раз. Насколько все это с вашей стороны серьезно? Ведь бывает так, что люди участвуют в избирательных кампаниях не с целью победить, а решая какие-то другие задачи — заявить о себе, пропиариться, начать политическую карьеру. Они понимают, что шансы не велики, но участвуют. Не могли бы вы раскрыть свои карты. Я понимаю, что такая постановка вопроса по отношению к политику, вступившему в предвыборную борьбу, несколько наивна. И все-таки?

- Все, по-моему, в данном случае очевидно. У меня ведь был свой сайт. Кто еще, кроме меня, столь внимательно следил за ситуацией в области? И не просто следил, а пытался влиять на ситуацию. Можно почитать сайт, там сотни публикаций. И они из года в год, из месяца в месяц, отражали жизнь области. Вы видели вообще «Политпсковъ»?

- Да я даже рецензию написал на книжку, выпущенную по материалам сайта!

- А, точно!

- Но сайт был очень активен поначалу, а потом, когда на губернаторство пришел Турчак, несколько затух.

- Да, был активен первые пять лет, при Кузнецове. Затух по определенным причинам. Все-таки я основной автор. С Кузнецовым у нас были конкретные разногласия, была политическая история, мы были оппонентами и довольно жестко воевали, поэтому я и высказывался достаточно открыто, без особой стеснительности.

- По поводу Кузнецова?

- Не лично, а по поводу его политики. Хотя и у Кузнецова случались правильные решения, в основном мне его политика в регионе не нравилась. И я об этом прямо писал. Когда пришел Турчак, у меня не было с ним никакой войны. У меня не было повода его критиковать. Особенно поначалу, все-таки человек набирается опыта. Но время от времени и о политике Турчака я тоже писал. При желании все это можно увидеть на сайте. Были и о Турчаке публикации, и не всегда благожелательные. Например, в ряде историй я поддержал постоянного оппонента власти — Шлосберга. Вторая причина, по которой я стал меньше писать — все-таки время идет, жизнь меняется. Я потихоньку стал заниматься другими делами, не регионом, и, конечно, мои оценки стали менее актуальны. Кончилось тем, что я на Украину поехал. А там уж точно — было не до сайта. Но все равно я в политической жизни региона присутствовал.

- А вы считаете, что наличие сайта - это уже участие в политической жизни?

- Да, потому что сайт, быть может, и не влияет на основную массу населения, но на политически активные группы публикации на сайте «Политпсковъ» влияют. И прямо, на тех, кто читает, и косвенно. Те, кто читает, делятся информацией с остальными. Возможно это влияние и не очень сильное, но оно было. Самое главное — был контакт с жизнью области. Кроме того, я сюда достаточно регулярно приезжал, выступал на «Телекоме», пока телеканал работал. Выступал в каких-то других СМИ. Так что я бы не сказал, что я был оторван от региона. Что касается нынешних выборов, то они для меня седьмые по счету. Во всех выборах я боролся за победу. Это можно увидеть по результатам. Во всех кампаниях я либо выигрывал, либо почти выигрывал. Поэтому сейчас я считаю, что есть определенные шансы. Эти выборы я могу выиграть. При этом я не питаю особых иллюзий.

- Почему?

- Потому что все мы знаем, что в одномандатных округах оппозиция редко побеждает.

- А вы идете именно как одномандатник, а не по списку партии «Родина»?

- Список партии «Родина» пока что — ни о чем. Неизвестно, наберет партия 5% или нет. Вполне может быть так, что и не наберет. Поэтому рассчитывать на список - опрометчиво. «Родина» - это не КПРФ, у которой всегда есть свой устойчивый процент электората. Все системные партии имеют свой сложившийся процент. В системных партиях участие в списках позволяет просчитать вероятность попадания в Думу. У «Родины» же все зависит от того, как она проведет избирательную кампанию. Базовые позиции достаточны для того, чтобы набрать 5%. Но при этом можно ведь эти позиции и не реализовать. К тому же и Кремль не особо приветствует появление еще одной партии. Зачем им она? У них на этом фланге уже есть ЛДПР и «Справедливая Россия».

«Ни одна политическая партия в стране всерьез за власть не борется»

- А как вы вообще пришли в нынешнюю «Родину»? Вы же, как известно, были сторонником партии «Единая Россия». А тут вдруг раз — и «Родина»!

- Я все эти годы вообще не занимался политикой. В плане большой политики. Для того, чтобы ответить на этот вопрос, нужно ясно представлять себе нашу политическую систему, ее устройство. На мой взгляд, вся наша система делится на большую политику и региональную. Большая политика — это борьба за власть в стране. Так вот, эта борьба сегодня невозможна. Ни одна политическая партия в стране всерьез за власть не борется. Коммунисты они в лучшем случае имитируют борьбу за власть, реально — никакой борьбы нет. Все это связано с определенным комплексом причин, но так оно и есть. Когда я все это 12 лет назад понял, то решил, что нужно воздерживаться от политической деятельности, и в той же «Единой России» я фактически ничего не делал, а только числился. И сейчас в плане большой политики я не связываю судьбу с какой-то политической партией.

- Вы в принципе говорите о разделении на публичную политику и закрытую, теневую?

- Тут какая не будь, все равно ничего не получится. Заниматься реальной борьбой за власть — невозможно. Извне в Кремль не войдешь. Ни через выборы, ни какими-то другими способами. Да, они могут в Кремле принять решение, чтобы, допустим, коммунисты пришли к власти. Но сами по себе коммунисты пробиться к власти не могут. А главное, не хотят. И не будут этого делать. Пока кто-то не даст им карт-бланш. Вот у нас Ельцин был президентом. Потом пришел Путин. Значит, кто-то где-то сказал: «Давайте поменяем Ельцина на Путина». Так, чтобы сам Путин решил: «Хочу стать президентом! Давайте бороться», - такого не было и в ближайшее время не ожидается. Поэтому я не вступил в «Родину» и не планирую в какие-то партии вступать. Если вступать, нужно ставить большие цели. А так сейчас их ставить сложно, я пока воздержусь. С другой стороны, на уровне региона вполне можно заниматься реальной политикой. Я и занимался, будучи губернатором. Имел свою точку зрения и проводил свою политику. Хорошая или плохая, но она была моя. Также можно оказывать влияние на Кремль, на общую ситуацию в стране.

- А как это — влиять?

- Да просто: предлагать какие-то решения, критиковать. Люди смотрят. Если они считают, что ты действуешь в правильном направлении, они это учитывают. Есть шанс, что твое мнение примут. Это и есть влияние. Это вполне нормально; кроме того, крайне необходимо. Потому что дела в стране идут далеко не блестяще. Много делается, на мой взгляд, ненужных, а то и прямо вредных вещей. С этим нужно бороться, а вещи, которые мы считаем правильными, надо поддерживать.

- Каков механизм вашего вхождения в псковскую «Родину»? В свое время было создано местное отделение. Вы просто-напросто знаете этих людей лично? Как это связано с фигурой опального Михаила Гавунаса? Я так понимаю, что, хотя Гавунас сейчас за границей, он все равно курирует псковское отделение «Родины»?

- Ни первое, ни второе.

- Кто же принимает решение? Лидер партии Журавлев?

- Естественно. Московское руководство «Родины». Я хорошо знал Журавлева. Мы с ним сотрудничали по Донецку. Через Журавлева я поехал на Донбасс. Благодаря его связям. Журавлев вообще был единственным из 450 депутатов Госдумы, который летом 2014 года рискнул поехать в Донецк. Он съездил, провел там несколько дней. С риском для себя. Другие-то не рискнули. Ни КПРФ, ни ЛДПР, ни «Справедливая Россия».

- Так было опасно?

- Они не рискнули не только в плане личной безопасности, и в политическом плане. Они не знали, одобрят их действия в Кремле или нет. Это хороший показатель нашей системы. Может, люди и хотели поехать, но боятся: «А что скажет начальство?». А вот Журавлев взял и поехал. Это вызывает симпатию. Поэтому, когда с «Единой Россией» у меня ничего не вышло, то «Родина» показалась мне наиболее приемлемым вариантом. Технически, так сказать, это было просто. Я встретился с Журавлевым, и мы договорились.

- Вы договорились с Журавлевым тет-а-тет, а он уже спустил установку в регион?

- Да, но решение-то все равно будет принимать съезд, который состоится после объявления выборов.

- А как вы оцениваете довольно непростую ситуацию на месте? Тот факт, что председатель партии Константин Вилков проходит по уголовному делу? При этом он утверждал, что полностью контролировал ситуацию в партии.

- Действительно, ситуация неприятная. У меня есть своя позиция. Я пару раз встречался с Вилковым. Есть московские кураторы, у которых тоже есть свое мнение.

- Вы как считаете, история с Вилковым в целом компрометирует местное отделение «Родины»?

- На ситуацию нужно смотреть с двух сторон. Первая сторона — юридическая. Есть суд, который должен досконально во всем разобраться. Суд вынесет какое-то решение. Вторая сторона — политический аспект. Пока идет суд, это уже само по себе наносит урон репутации. Это всем ясно. Люди обычно не вникают в детали, они просто слышат, что против Вилкова выдвинуты обвинения. В целом для избирательной кампании партии эта история, конечно, идет «в минус». Это внутреннее дело партии, и мне не с руки его комментировать. Другое дело, что оно затрагивает и мои интересы.

- Бросает тень, что называется?

- Да. Но второй момент: что будет, когда суд закончится? Там, опять-таки, возможно два варианта. Полное оправдание, и тогда минуса уже не будет, а будет плюс. Хотя и не очень большой. Потому что массив негативной информации может перебить позитив. Второй момент: плохое для Вилкова решение суда. Это само собой усугубит ситуацию.

Михаил Гавунас не имеет никакого отношения к моему решению пойти в «Родину»

- О фигуре Гавунаса. Вы утверждаете, что он тоже не при чем?

- Он не имеет никакого отношения к моему решению пойти в «Родину». А так — есть два больших предприятия: керам-комбинат и «Империал». Там работает больше двух тысяч людей. Ну, пусть мне кто-нибудь из областных политиков скажет, что его не интересует мнение этих двух тысяч. И их интересует. И меня интересует. И если коллективы меня поддержат, это очень хорошо. Разные ведь формы поддержки существуют: слово хорошее сказать, плакат повесить.

- На данный момент мы видим, что ваши плакаты висят.

- Хорошо. Пусть висят.

- А сам Михаил Савельевич какое-то личное участие в этой истории принимает? Вы вели с ним переговоры?

- Мы давно знакомы. Понятно, что он все знает о моих намерениях и нормально к этому относится. Иначе бы плакаты не висели. Ну а все остальное — по ходу дела.

- Я имею в виду вопросы финансирования.

- Если мы говорим о выборах, то выборы еще не начались.

- Но какие-то предварительные договоренности о финансировании кампании были?

- Кто же вам об этом расскажет?

- А что, это секрет? Почему нельзя рассказать?

- Ну, спросите у других партий про источники их финансирования. Потом я посмотрю — прочитаю. Соответственно, выскажусь в том же формате. Будет избирательный фонд, который формируется по закону. Те, кому можно вносить деньги в этот фонд, я надеюсь, их внесут. Те, кому нельзя, - нет. Вот и все. То есть ситуация такая. Будут объявлены выборы. Если меня выдвинет партия «Родина», я зарегистрируюсь кандидатом, и одновременно открывается счет, и по определенным правилам формируется фонд. Пока же выборы не начались.

- Пока не начались, но вы целыми днями выборами уже занимаетесь? Работы хватает?

- Конечно. Надо ведь все продумать. После 12 лет выйти к народу с какой-то программой: зачем я пришел? Что я предлагаю? Почему народ вообще должен за меня голосовать? С какой стати? Чтобы ответить на все эти вопросы, нужно крепко подумать. Какие я аргументы могу привести в свою пользу? Чтобы люди за меня проголосовали. Это — не такая простая задача.

- Это ведь не значит, что вы круглые сутки сидите и думаете?

- В основном, этим и занимаемся. Я понимаю, что для многих это не привычное занятие. Зачем думать, когда прыгать надо? (Смеется). Но мы предпочитаем — сначала подумать. Хотя понятно, что есть и встречи с авторитетными, уважаемыми людьми. Есть много всякой текучки. Надо ведь и юридическую часть готовить. С той же партией заниматься. Сейчас ведь все так усложнили! Только необходимых документов — целый пакет. Тут ведь еще одна сложность для меня. Кроме того, чтобы идти в Госдуму, у меня появилась партийная нагрузка. Я возглавлю список «Родины» в Псковское областное Собрание. А там одних кандидатов нужно несколько десятков. 22 округа, плюс три человека в список. Это, опять же, надо со всеми договориться, определиться, согласовать. Целая история! Особо отдыхать некогда.

- То есть если вас не выберут депутатом Госдумы, вы согласны поработать и в Псковском областном Собрании? Психологически это нормально? Когда-то были губернатором, а теперь претендуете лишь в депутаты местного заксобрания?

- Нормально. Скажем так, это вполне возможный вариант. Что получится в реальности — поживем, увидим. У нас есть уверенность, что как минимум уж 5% на выборах в областное Собрание мы наберем. Я думаю, даже больше наберем. И фракцию «Родины» сформируем. Единственная сложность в том, что тут в Пскове не все довольны, что появилась вот такая «Родина».

- Это почему? Кто не доволен?

- Ну как? Здесь ведь в последние годы все происходило в автоматическом режиме. Никаких особых интриг и борьбы не было. Я имею в виду в плане выборов. И, разумеется, сейчас мы ломаем все сценарии. Как для власти, так и для других партий. Конечно, что ж они будут радоваться-то? Кому понравится сильный конкурент? Я-то уверен, что мы выступим достаточно сильно. По крайней мере, пропагандистски мы выступим мощно.

- Вы хотите сказать, для областной власти вы — фактор раздражения?

- Я для них — персона нон грата, нежелательное лицо в регионе. Естественно, на выборах. С губернатором Турчаком у меня в целом — нормальные отношения. Но сейчас-то мы уже конкуренты! Зачем ему такие проблемы? На мой взгляд, областная власть не в восторге от всей этой истории.

- А разве выборы на личные отношения не влияют?

- У меня не влияют.

- Но обычно желание баллотироваться портит отношения.

- Ну, это у незрелых политиков.

- А вы полагаете, что Турчак — уже зрелый политик?

- Ну, извините, а сколько он лет уже тут сидит? Он уже прошел определенные испытания. Зрелости явно прибавилось.

«Кому нужна политическая турбулентность? Она и так в стране нарастает»

- И все-таки. Раз вы теперь с «Родиной», значит контакта с местной властью у вас не получилось? Контакта, на который вы так или иначе надеялись.

- Да, но там был вариант идти от «Единой России». Я до 31 марта состоял в «ЕР», и этот вариант я им предложил.

- Лично вы питали такую надежду?

- Да, питал такую надежду. (Смеется). Но выяснилось, что места заняты. Поэтому, раз с «Единой Россией» не вышло, я автоматически превращаюсь в конкурента. А власти это не нужно. Я могу поставить себя на их место. С их точки зрения, мое появление в регионе ломает им весь предвыборный сценарий. Зачем им это надо? Они привыкли к спокойной жизни. Когда на выборах все предрешено. И все сидят на своих жердочках. А тут вдруг начинается некая непредсказуемость. Скажем прямо: непредсказуемость и для меня тоже. Кому нужна политическая турбулентность? Она и так в стране нарастает. А тут еще, получается, вдруг для кучи добавляется и местная политическая турбулентность. Поэтому, я думаю, они не хотели, чтобы я участвовал в выборах.

- Они вас отговаривали?

- Да нет. Чего они должны меня отговаривать?

- Ну, могли бы поторговаться, что-то предложить, «должностишку» какую-нибудь кинуть?

- Ну, может быть, да. Но они, видимо, решили, что выборы в Госдуму мне не выиграть, а про выборы в Собрание они торговаться не хотят. У них есть свои возможности как-то повлиять на процесс выборов. А если уж дело далеко зайдет, у них еще есть время.

- Вы хотите сказать, что вас ждет жесткая борьба с «Единой Россией»? Хотя дело не только в борьбе, власть ведь может и административный ресурс подключить.

- Да, но что это им даст? Жесткая борьба будет только потому, что власть намерена достичь каких-то целей, которые перед ней поставят из Москвы. Основной кандидат от власти — Козловский, я хорошо знаю его отца и его пиарщиков, и знаю их стиль работы. По-другому они не умеют. Но у них кроме меня есть и другие политические враги. А так-то в свое время с тем же Николаем Козловским у меня были неплохие отношения. Повторюсь, им придется бороться не только со мной, но и с коммунистами, и со Шлосбергом, который уже сейчас довольно резко обозначил всю ситуацию.

- Взял «быка за рога», как вы написали в своем блоге.

- Да, выступил с очень резкими обвинениями... А вообще я сторонник того, чтобы в тяжелой, жесткой борьбе люди все-таки сохраняли нормальные отношения. Потому что жизнь не заканчивается 18 сентября 2016. И проигрыш в этой борьбе не означает конца света. Политик связывает с победой какие-то свои ожидания, но жизнь более многообразна. И надо всегда держать себя в руках, не опускаясь до оскорблений. У нас вообще слишком много хамства в жизни. Надо с этим бороться. И начинать с себя. Лично я, к примеру, очень удивился тому, что Шлосберг начал такую резкую кампанию против Козловского.

- Я тоже удивился. «Наезд» выглядит как-то не слишком мотивировано.

- Нет, я понимаю мотивацию Шлосберга. В Великих Луках действительно сложилась несколько гнетущая атмосфера. Группа, которая командует, - командует очень плотно, не то что раньше. Раньше там было много разных фигур. Сейчас все притихли. Если вдруг кто-то выступит, типа Матвеева, к нему тут же применяются суровые меры. Искали копытообрезочную машину, - нанесли ущерб на 20 миллионов. Матвееву ведь, с его слов, остановили предприятие. Естественно, при такой информации, которая сразу расходится по городу, люди живут в определенном напряжении. Да и в целом в стране кризис. Одно, второе, люди чувствуют, что они беднеют, а высказаться им не дают. И тут вдруг появляется Шлосберг, который ярко выступает, распространяет по Великом Лукам свою бесплатную газету огромным тиражом с резкими нападками на действующую власть. Конечно, он тем бросает вызов и обращает на себя большое внимание избирателей. Это политический прием. На выборах такой прием часто используется. Когда человек с места в карьер бросает вызов власти, все об этом знают, и все ждут, как будет теперь реагировать оппонент.

- Региональная «партия власти», судя по всему, однозначно сделала ставку на Александра Козловского?

- Да, а иначе его не было бы на телеэкране, в других СМИ. По-моему, он уже затмил собой губернатора. Не понятно, чем занимался Турчак все это время. Что вот приходится буквально с нуля человеку работу начинать. (Смеется). У меня ведь уже была такая же история с Кузнецовым, когда все хорошее, что делала тогда власть, мы приписали депутату Госдумы Кузнецову.

- Где-то начиная с 1998 года.

- Да, мы большую работу тогда провели. И он нам, естественно, помогал как депутат. Но пришлось и все свои дела Кузнецову приписать. И это потом областной власти и лично мне дорого обошлось. Это — другая история, но внешне похожая.

«Лицо не угрюмое - просто время суровое»

- Люди, которые работали вместе с вами, когда вы были губернатором, будут вам помогать на нынешних выборах? Какая-то команда сохранилась?

- Естественно, определенный кадровый ресурс остался. Есть люди, мои сторонники, которые мне помогали и будут помогать. Просто надо понимать, что некоторые люди на службе, и они не могут вмешиваться в политику, даже если бы захотели. И я не хочу ставить в неудобное положение людей.

- Из всего выше сказанного я делаю вывод, что вы намерены сделать очень яркую кампанию. Что называется, намерены «бабахнуть»?

- Не совсем так. Я просто прогнозирую, что в ситуации нынешнего лета власти придется довольно жестко действовать. Соответственно, нам придется как-то реагировать и принимать ответные меры. Что касается меня самого, то мне просто достаточно довести до людей свою позицию.

- А как вы собираетесь доводить?

- Обычными техническими средствами. Вот газета недавно вышла. Вот баннеры висят. Будут и встречи с избирателями. То есть обычная предвыборная работа. Главное, чтобы было содержание, контент, понятный людям. Вот что важно.

- Баннеры уже висят. В связи с чем у меня вопрос. А почему у вас на баннерах такое суровое, угрюмое лицо?

- Ну, оно не совсем угрюмое, если присмотреться. Просто время такое суровое.

- Я встречал людей, которые говорят, что даже пугаются.

- Значит, совесть не чиста, есть у них какие-то к себе вопросы. Честный человек никого не боится.

- Вы специально это придумали, или случайно получилось?

- Это сделано специально, чтобы подчеркнуть суровое время. Дескать, есть люди, которым не до шуток. Могут и пошутить, а могут и что-сделать. Основной посыл - серьезные люди в серьезное время. Можно улыбаться сколько хочешь, но время-то реально кризисное! На одних улыбках далеко не уедешь.

«Вот такая у Кремля логика. Мне представляется, что эта логика ошибочная»

- Давайте вернемся к вашему недавнему прошлому, к событиям на Донбассе. Вы один из немногих известных государственных деятелей (все-таки бывший губернатор), который решился поехать на Донбасс.

- Да прямо скажем: я там один был из известных.

- Да, и тогда, если смотреть телевизор, складывалось впечатление, что мы живем в Донбассе. Сейчас Украина фактически исчезла из информационного пространства, если не считать ток-шоу и каких-то киевских скандалов. Что сейчас-то в Донбассе происходит? А то обыватель несколько обескуражен. Сначала его «грузили-грузили» Донбассом, а теперь — тишина.

- Там все находится в подвешенном состоянии. Стабилизирует ситуацию армия ДНР. Все-таки, когда все начиналось в 2014 году, Россия фактически не помогала. К осени стала помогать. В результате — «подвесили» всю ситуацию. Как мне представляется, есть иллюзорная надежда, что в размен на признание присоединения Крыма наши готовы в какой-то степени вернуть Донбасс Украине. На каких-то таких условиях, чтобы это выглядело прилично. Может быть, с гарантией сохранения армии ДНР и ЛНР. Чтобы не было каких-то расправ и прочего. Посмотрите, как показывает Донбасс наше телевидение. С одной стороны, показывают обстрелы мирного населения. С другой — вот мы привезли очередной грузовик чего-то.

- В последнее время и этого не показывают.

- Да, сплошной негативизм, мол, все на Донбассе плохо, тоже не очень выгодно показывать. Тяжелой ситуацией в Донбассе пользуются силы, которые против России, как извне, так и внутри страны. Негатива и вправду хватает. Было бы странно, если бы его не было. Блокадная территория, на военном положении, где кадров гражданского управления долгое время катастрофически не хватало. Ну, представьте, в блокаде сидеть! Там есть, к примеру, железная дорога из Донецка в Ростов-на-Дону, но по ней поезда не ходят. Потому что РЖД боится поезда пускать. Или заводы не могут пустить свой товар в Россию, потому что Россия не может принять товар с непризнанной территории.

- Странно, а либеральные СМИ постоянно кричат, что у Донбасса прозрачная граница с Россией.

- Да нет! Никакой прозрачной границы там нет. Особенно что касается товаров. Конечно, люди находят какие-то варианты. Транзит идет в Казахстан, Южная Осетия помогает. Но все это одна пятая мощности от того, что могло бы быть. Потому что сам по себе Донбасс — мощнейший промышленный регион, который не только сам себя легко прокормит, но и еще любой другой регион способен прокормить. Но в полную силу он сейчас работать не может. Потому что нет системы перечисления денег. Предприятия не могут друг с другом по безналу рассчитываться. Приходится работать через Киев, а через Киев ты платишь Украине налоги. Получается абсурд. Донбасс мало того, что воюет, так еще и врагу своему налоги платит! Гуманитарная ситуация тяжелая. Но потихоньку все-таки эти проблемы решаются. Вот в России признали паспорта ДНР и ЛНР. Их армия крепнет. Люди там работящие, не дураки, постепенно ищут варианты, как выживать в сложившихся условиях. Там ведь какая проблема? Вся украинская элита сбежала. Приходится руководить людям третьего звена. Это все равно что председатель колхоза вдруг становится губернатором. У нас бы в России это еще ничего, потому что есть аппарат, а там-то никого не осталось. Плюс к тому все миллиардеры, все богатые люди тоже сбежали. Мало, кто готов связать свою судьбу с не признанными республиками. Почему, собственно, туда и поехал. Руководить было некому.

- А как человек, который приехал из другой страны, способен сразу вникнуть в местную ситуацию?

- Признаюсь, было тяжело. Но все-таки у меня была хорошая подготовка. И я реально помогал. Хотя по большому счету, чтобы во всем разобраться, нужны годы работы. Приходилось действовать с чистого листа. Сегодня приехал — завтра уже принимаешь решения. Что-то удалось, что-то — нет. К тому же ведь я сам туда поехал, никто меня не направлял. И то, что люди меня оценили, это их оценка. Это не из Москвы им прислали разнарядку — слушать Михайлова. Они сами все решали. Потом они предложили мне войти в правительство. И это для меня было тяжелое решение: санкции и так далее. К тому же Донецк три раза украинцы окружали, и не было никаких шансов, что удастся выбраться. Помните, я тогда писал, что надо проводить эвакуацию?

- Да, но это ведь было где-то до августа 2014-го?

- Да, в августе ситуация изменилась. Стало понятно, что Россия Донбасс не сдаст. А до августа гарантий никаких не было.

- Все-таки, чем вы там занимались конкретно?

- Я помогал им по организации, по выстраиванию аппарата правительства, помогал с законодательством, с документооборотом. Много было задумок. Я предложил создать штаб по подготовке к зиме, сам его возглавил. Зиму прошли нормально.

- А почему же вы тогда оттуда уехали?

- А потому что попросили.

- Кто попросил?

- Из Москвы.

- Сказали: не нужны в Донбассе российские кадры?

- Да. Во-первых, я был, наверное, слишком заметен. Все таки бывший губернатор. Во-вторых, был взят курс на местные кадры. И что-то мне подсказывает, что и не хотели сильного укрепления местной власти. Ситуация подвешенная. Зачем? ДНР ведь хотела взять Мариуполь, был бы свой порт.

- Не дали?

- Что значит, не дали? Без России вообще бы все сдали в конце концов. Но да, Мариуполь не дали взять. Мне кажется, что Кремль тоже не особо заинтересован в усилении ДНР. Чем сильнее республика, тем с ней трудней взаимодействовать. У людей появляются какие-то свои мысли, ими труднее управлять. Вот такая у Кремля логика. Мне представляется, что эта логика ошибочная. Да, мы помогаем, но кардинального улучшения не происходит. Хотя — могли бы...

- А население как ко всему этому относится? Какое там настроение?

- Настроение выразили 11 мая 2014 года, когда огромные массы народа пошли на референдум и проголосовали за независимость ДНР. Люди вообще хотели голосовать за присоединение к России по Крымскому варианту. Но их вынудили проголосовать только за независимость. Россия тогда была не готова к столь кардинальным шагам. И я точно знаю, что Россия к этому референдуму абсолютно никакого отношения не имела. Мы никак не помогали его проводить. Это была инициатива местных активистов. Люди пришли, выстроились в огромные очереди и часами стояли, чтобы проголосовать.

- То есть люди не хотят жить в новой Украине?

- Да, люди прямо сказали: «Зачем нам это надо?». Конечно, там есть довольно большой процент украинизированного населения, которое согласно жить в Украине.

- Это сколько же процентов?

- Ну, может быть, процентов двадцать-тридцать. Вполне реальные цифры.

- Так это ведь достаточно много.

- Но они в основном уже уехали из Донбасса. Сейчас, после двух лет испытаний, войны, люди в основном говорят: «Да хоть черт лысый, лишь бы не было войны!». Но черта лысого тоже не получится, потому что есть актив, прежде всего — армия ДНР, это те, которые уже не сдадутся, и без военного поражения власть не отдадут. Активная часть населения назад не пойдет.

- На самом деле ведь активная часть все и решает.

- В этой ситуации — да. Это вооруженные люди, и все остальные идут за ними. Так обычно и бывает.

- А вот бытовая жизнь? Как там люди живут?

- По-разному. Там есть прифронтовые районы, где плохо живут. А есть районы, где все спокойно, там лучше, и главная проблема у людей, где заработать.

- Промышленность, все-таки, работает?

- Частично работает. Если бы Россия как-то более активно содействовала, промышленность можно было бы наладить, и это облегчило бы общую ситуацию. Но пока есть то, что есть.

- В ближайшие годы ситуация может измениться?

- Может. Если Соединенные Штаты вдруг примут решение наступать, Украина может попытаться опять решить проблему военным путем. Эта угроза существует, но у украинцев нет большой охоты гибнуть под артобстрелами. Не так много желающих. Тем более, они опасаются, что Россия опять вмешается, и кончится все снова плачевно. Американцы, конечно, могут их заставить из каких-то своих соображений. Такого варианта тоже нельзя исключать. Второй момент — на самой Украине могут начаться какие-то события. Харьков, Одесса — это далеко не такие уж спокойные регионы. Там в любой момент может полыхнуть. Ухудшение экономической ситуации продолжается. Люди в Харькове и Одессе не понимают, с чего они должны так мучиться?

- А так еще хуже, чем у нас?

- Конечно, хуже. Хотя раньше было не сильно хуже. У них часть экономики просто схлопнулась. Потому что она была завязана на Россию. Это дело в основном накрылось. И падение уровня жизни, соответственно, значительное. Поэтому люди в Харькове и не понимают, ради чего они должны страдать? Ради какого-то мифического Евросоюза?

«На Западе постоянно происходит смена власти, а у нас — засели, окопались, пулеметы поставили»

- Евгений Эдуардович, если позволите, несколько вопросов о личной жизни.

- Пожалуйста.

- Двенадцать лет после власти. Чему вы их персонально посвятили? Может, вы посвятили их поискам смысла жизни? Медитации? Иначе взглянули на какие-то житейские вещи? Все таки из губернаторского кабинета жизнь выглядит по-другому, нежели из обычной квартиры.

- У кого как. Но я занимался самообразованием. Восстановился в аспирантуре. Диссертацию, правда, не стал писать, но минимумы кандидатские сдал.

- А какая у вас была тема?

- Деятельность министра земледелия Александра Сергеевича Ермолова, это конец девятнадцатого-начало двадцатого веков. Тогда ведь проходила масштабная аграрная реформа. Тема очень интересная. У Ермолова было несколько книжек по аграрной реформе, и разобраться в ней очень полезно - как тогда все работало.

- А личная жизнь? Мы знаем, что вы сравнительно недавно женились. У вас теперь молодая жена?

- Ну, как молодая? Кандидат биологических наук.

- Судя по фотографии — молодая.

- Ей 35 лет.

- Значит, хорошо выглядит. Ребенок родился...

- Есть такое дело.

Семья Евгения Михайлова. Декабрь 2014 года

- Как вы его назвали?

- Вячеславом.

- А вот такие изменения в личной жизни не повлияли на ваше решение баллотироваться? В том смысле, что не у всех людей личная жизнь идет как бы по второму кругу. В 50 лет — новая семья, маленький ребенок. Все это ведь тоже мощный побудительный импульс? Извините уж за обывательское мнение.

- Основной импульс: у меня все-таки в области были некоторые политические позиции. Сейчас, после Донецка, какого-то серьезного занятия у меня не было. В то же время подошел очередной избирательный цикл. Совершенно понятно, что если я сейчас не приму в нем участие, то через несколько лет мои позиции ослабнут. Неизвестно, что будет через пять лет. А сейчас есть и возможности, и желание. Ввели одномандатные округа, которых раньше не было. Самое время — проявить себя. Это — нормально.

- А как вообще живет бывший губернатор Псковщины? Вам нужно зарабатывать в «поте лица своего», как в Библии сказано, или у вас какие-то накопления есть? Грубо говоря, чем вы зарабатываете на хлеб с маслом?

- Все-таки без работы не сидел. Сначала в администрации президента работал. Там было неплохо. Потом работал гендиректором Научно-исследовательского центра «Строительство», там тоже была очень хорошая зарплата. Плюс, когда я уходил, мне по закону выплатили большую сумму. К тому же каких-то больших денег на себя я никогда не тратил. Вот, скажем, обхожусь без автомобиля.

- Но вы же как публичная фигура в общественном транспорте не можете себе позволить ездить?

- Почему? Езжу, на метро.

- Метро-то ладно. Это в Москве. Там никто никого не знает. А я говорю про Псков. Я тут как-то видел в автобусе бывшего мэра Пскова Прокофьева, мне показалось, он выглядел несколько смущенно.

- Здесь у меня много друзей, и они меня подвозят. К тому же я не так часто и езжу. Ну, раз в день. Позвонил одному, другому, третьему.

- И что, вот так вот они сразу приезжают?

- А что такого? Так было в последние 12 лет. В экстренных случаях пользуюсь такси.

- А живете вы где?

- Недавно купил недалеко от города небольшой домишко в лесу.

- Что значит домишко?

- Ну, небольшой такой двухэтажный коттедж.

- И семью сюда привозите?

- Нет, ребенок все-таки еще маленький, а в доме не все до конца обустроено.

- Но сейчас вы больше все-таки находитесь в Пскове, чем в Москве?

- Да, очень много работы по документам, как я уже и говорил. Потихонечку работаем. Газету вот к 9 мая выпустили. Новый выпуск готовим.

- Вы считаете, что это действенная мера агитации?

- Ну, альтернатив-то все равно нет. На телевидение никто не пустит. Но все, что от нас зависит, мы сделаем.

- А вообще в политической истории страны есть еще бывшие губернаторы, которые вернулись к активной политической деятельности?

- Такого, чтобы кто-то вернулся после проигрыша на пост губернатора, такого не было. Но у нас и выборов нормальных сейчас нет. Есть квазивыборы. А вот вариант, когда бывшие губернаторы возвращаются в политику, - сплошь и рядом. Примеры: Руцкой, Черногоров, Ищенко вот пойдет на выборы мэра Волгограда. И потом, понимаете, у нас до сих пор сохраняется какое-то советское отношение: сняли с работы, и все — человек пропал, исчез, Хрущева сняли и отправили на дачу, только чтобы его никто не видел. Ну, это полный бред! А на Западе политики то проигрывают выборы, то выигрывают. Там ведь постоянно происходит смена власти. И это - хорошо. А у нас — засели, окопались, пулеметы поставили...

- Что ж такое? Почему у нас не как у людей?

- Потому что у нас по существу сохраняется советская система. Это же понятно! С одной стороны, вроде послабления, с другой — гайки закручивают. Зачем? К чему? Непонятно. Я могу понять, что Россия сейчас находится в изоляции, нас пытаются демонизировать. У нас вместо того, чтобы бороться с террористами, начинают бороться с курением, с геями и т. д. Мне кажется, не надо кампанейщины. У нас любое дело доведут до абсурда. Образно говоря, хорошее дело — кукуруза, но зачем ее сеять в Заполярье? Когда начали бороться с алкоголизмом, вырубили виноградники, и сам же Горбачев пришел в ужас. Вот со всей этой кампанейщиной и надо бороться.

- И все-таки, почему избиратель должен за вас вдруг проголосовать? Грубо говоря, чем вы лучше кандидата от «Единой России»?

- Не то чтобы лучше, так вопрос не стоит. Но у меня большой опыт государственной службы и политической деятельности. У меня есть политическая биография. Я могу сказать: вот, ребята, смотрите: я сделал раз-два-три-четыре-семь. Я могу сказать, что по таким-то таким вопросам занял принципиальную позицию. Время сейчас тяжелое. Неизвестно, что завтра будет. И мы должны выбрать тех людей, которые проголосуют за наши интересы. Есть вопросы принципиальные. Помните, коммунисты проголосовали за Беловежские соглашения? Ну, как так могло быть? Сначала их деды устроили переворот, разожгли гражданскую войну, кучу народу угробили, мучили всех построением коммунизма. А потом взяли и в один день все сдали, да еще и проголосовали за это! Ну, так нельзя, ребята! Ладно, вы боитесь идти в окоп, но голосовать-то зачем? Так что, повторюсь, сейчас необходима консолидация всех здоровых сил. Приведу пример из Донбасса. Там, когда назрела беда, все политические партии — и коммунисты, и лимоновцы, и монархисты, - объединились в единый фронт. В момент кризиса нужно выдвигать людей, которые объединяют и борются за общие интересы. Поэтому, пусть выборы будут жесткими, но не будем забывать слова кота Леопольда: «Ребята, давайте жить дружно». Все-таки завтра выборы закончатся, и нам придется вместе жить и работать.

Беседовал Александр Донецкий