Фотка члена

Бывает так: человеку кажется, что он, например, попал в какую-то комедию ситуаций. Он, вроде бы, живет свою жизнь, осмысливает что-то, взвешивает, уповает, а вокруг происходит какой-то крамольный фарс, и участники его увлечены им на полном серьезе.

В таком режиме человек может просуществовать довольно долго; ведь лично для него многое будет меняться. Легкое недоумение придет на смену смелой беззаботности, с которой он так легко отмахивался от этих странных миражей. Затем его сменит удивленный, но все еще совершенно беззлобный протест под смешок с товарищами. Позже станет довольно некомфортно, человек разозлится. Потом ему станет невероятно и как-то по-особенному грустно, безнадежно. Скорее даже безысходно тоскливо. А потом все пройдет. Потом человек поверит в фарс. Человек станет полноправным его участником.

Ну и действительно, не могут же ошибаться остальные сто миллионов сограждан?!

Это только задним умом мы понимаем, что могут. А тем умом, которым мы привыкли на хлеб с маслом зарабатывать и жизнь планировать, «передним» таким умом – им не очень. Он на скорость «заточен», а не на качество проработки. Это такая особая леность ума. Мозг не хочет тратить и без того скудный ресурс на детальную обработку поступающей информации. Мозг хочет, чтобы организму было тепло, сухо, сыто и безопасно, а вникать в детали – этого мозгу не нужно. Мозг готов смириться разве с симуляцией борьбы с фарсом.

Дело тут, вероятно, в том, что человек, в фарс поверивший и в нем проживающий, обречен постепенно утрачивать тот бедно-бледный аналитический багаж, которым успела его снабдить еще шевелящаяся, но уже безнадежно смердящая трупным, система образования. А ведь чтобы хоть как-то поддерживать свой интеллект и пусть хоть бесхитростный вкус, нужно провоцировать себя, бросать себе вызов. Причем не велопробегом на работу и не субботником с коллегами...

Для себя я выработал такое упражнение: я выбираю среди несимпатичных мне людей человека самого серого и незатейливого и пытаюсь найти в нем то, что достойно понимания и сострадания. Что-то его; не реакция на обстоятельства, не мимикрия под коллективные условия, а что-то его – пусть хоть любовь к бананам. Это позволяет мало-мальски приглушить неприязнь к нему, а вместе с тем и снизить интенсивность самокопания из-за общности всего отвратительно-мелочного в нем с тем, что зудит во мне самом.

Ну, вот хотя бы два примера. Пару недель назад было начался, да и затих вслед за разъяснениями соответствующих структур скандал о личной переписке в социальных сетях – что, мол, теперь органы могут ваши сообщения беспрепятственно читать, смотреть и слушать даже без запроса в прокуратуру. По поводу того, почему подобные вещи не вызывают скандала в США, совсем недавно «оттоптался» в специальном московском интервью с Эдвардом Сноуденом ведущий шоу Last Week Tonight Джон Оливер. Сатирическим пиком того шоу стала, пожалуй, реакция прохожего афроамериканца на допущение, что его «dick pic» («фотка члена» по-нашему) могла бы стать достоянием спецслужб.

Наше же сетевое сообщество, как наглядный энциклопедический пример симптома «фантомной боли», тут же бросилось обсуждать соответствие новой нормы Конституции РФ (а она вообще когда-то являлась законом хоть для кого-то – да хоть для самих законодателей?). И то, как оно, сообщество, протестует против того, чтобы его переписка вдруг была прочитана оперативниками МВД или ФСБ, например.

Никому и в голову не пришло предположить самое очевидное: а что, собственно, каждый из нас такого делает, что он может вызвать пусть даже вялый интерес к своей, едва заметной, личности со стороны спецслужб? Чем и кому, кроме твоей супруги, может быть интересно, как ты неуклюже флиртуешь с коллегами в «ВКонтакте»? Кому какое дело, идешь ты на митинг оппозиции или нет, если в случае твоего там появления, ты либо будешь, стесняясь, безучастно стоять в сторонке, либо изображать праздно любопытствующего? Тебе что, и на самом деле вдруг показалось, что кому-то кроме тебя интересен подсчет баллов реакционности твоих неповоротливых реплик в фэйсбуке?!

Или вот в этой ситуации с новой постановкой, которой, вероятно, не суждено выйти: ты что, действительно веришь, что госзаказ формируется твоим вкусом?! Или, может быть, что программа средней школы и провинциального вуза сформировали в тебе способность отличать искусство от ширпотреба? Или, может быть, твоя карьера начальника какого-то там управления, комитета или комиссии является достаточным доказательством твоей осведомленности в подобных вопросах? Уверяю тебя: посмотри на тех, с кем ты работаешь, служишь и обедаешь. Твоя карьера – стечение обстоятельств, а не предмет для гордости. За редким исключением, подтверждающим правило.

Жаль, что приходится разочаровывать тебя, но условное Крупное Творческое Объединение (КТО) и его деятельность – это творческий процесс его руководителя, хочешь ты того или нет. Здесь нет вопроса цензуры. Здесь есть лишь вопрос искренности. Искренен ли в своем творчестве данный конкретный художник-руководитель КТО? Вопрос «устраивает ли тебя его творчество» не стои́т, мне очень жаль. И дело не в том, что кто-то намеренно попирает твои права налогоплательщика – ведь ты заведомо тратишь деньги на то, в чем ни черта не понимаешь. Дело в том, что ты заигрался в этом фарсе, тебя втянули в роль зеваки на рынке, и ты упоенно играешь. Просто, в какой-то момент твой мозг пошел по пути наименьшего сопротивления и прировнял в своем каталоге заведений категории «ларек с пивасиком возле дома», «продовольственный гипермаркет» и «театр». Отсюда и ушлая риторика о налогах и искусстве, кстати.

С худсоветом то же: худсовет – это не цензура, даже если он перестанет быть совещательным. Это лишь элемент мимикрии художника в условиях общества, заигравшегося с иллюзией собственной важности: мол, «нет, это не я лично так решил и хочу – так хочет худсовет». Этот ли, иной ли, но художник сам будет решать, что и как созидать или разрушать. Твой вкус в искусстве – предмет его работы, а не руководство к действию. Чтобы он сам ни говорил, но твой нынешний вкус для него так же интересен, как «фотка твоего члена» сотрудникам ФСБ. Если он, конечно, и правда художник.

Денис Кугай