«Культурная контрреволюция»: Супермен спасет храм

«Эхо Москвы» в Пскове (102.6 FM) представляет авторскую программу Юрия Стрекаловского «Культурная контрреволюция». Псковская Лента Новостей публикует текстовую версию выпуска программы.

Здравствуйте. «Культурная контрреволюция» в эфире, Стрекаловский моя фамилия.

Проведу здесь несколько минут, рассуждая о вопросах культуры, - здесь у нас на Псковской земле: явленных, заданных и повисших без ответа.

Вот тут у нас новость - не новость, скандал - не скандал; в общем - коллизия. Как стало известно некоторое время назад, а именно 12 мая 2020 года, депутат Псковского областного Собрания Лев Маркович Шлосберг (наверное, самый знаменитый депутат Псковского областного Собрания) направил запросы президенту Национального комитета Международного Совета по сохранению памятников и достопримечательных мест (ИКОМОС), а также председателю комитета по охране объектов культурного наследия Псковской области и постоянному представителю Российской Федерации при ЮНЕСКО - чрезвычайному и полномочному послу ЮНЕСКО в России. Невольно ищешь - нет ли или еще запроса в «Спортлото» или еще какую-то организацию с громким названием.

О чем в запросах депутата идёт речь? О незаконном изменении интерьера церкви Василия на Горке - храма Святителя Василия Великого в Пскове. Здесь и далее цитирую по пресс-релизу, распространенному местным отделением политической партии «Яблоко». Итак, депутат Собрания (и одновременно Лев Маркович является членом президиума регионального Совета Общества охраны памятников истории и культуры - ВООПИиК) просит, даже требует, чтобы организации, в которые он обращается, обязали Псковскую епархию Русской Православной Церкви восстановить интерьер церкви Василия на Горке в его историческом облике.

Для тех, кто не в курсе дела, поясняю: некоторое время назад (кстати, довольно продолжительное время, поскольку эти интерьеры мне доводилось обсуждать с петербургским искусствоведом - великой Эрой Борисовной Коробовой еще в феврале прошлого года) был расписан фресками храм Василия на Горке, один из любимых псковичами и туристами, один из наиболее «открыточных» и красивых храмов Пскова, его уж точно все знают, - он так и называется «на Горке», и эта горка в Детском парке, с горки этой любит кататься детвора зимой на саночках.

Так вот, храм этот, разумеется, средневековый; впервые упоминается в пятнадцатом веке, а в том виде, каков он сейчас, в целом сложился к шестнадцатому веку. В советское время, конечно же, он был закрыт, стоял пуст и обезображен; в девяностые годы был передан Церкви для богослужений, с тех пор расцвел, отреставрирован, наполнен жизнью. И вот чрезвычайно активный настоятель этого храма отец Андрей проявил инициативу и нашел возможность храм этот расписать изнутри фресками. Он пригласил современного иконописца (имя его не будем сейчас упоминать), и храм этот довольно быстро был расписан.

Постепенно эта ситуация дошла до «прогрессивной общественности». Так долго доходило (интерьерам уж много месяцев), видимо, потому что Прогрессивная общественность в церкви ходит редко, любит их исключительно дистанционно, в интернете.

Общественности росписи эти не понравились по какой-то причине, и общественность стала протестовать. Вот теперь дошло аж до депутата Шлосберга, который и сигнализирует в вышестоящие организации: «Спортлото», ЮНЕСКО, ИКОМОС и комитет по памятникам.

Ну то, что Лев Маркович взялся и эту проблему решать, - конечно, немного комично. Вообще это депутат уникальный, это то, что называется «талантливый человек талантлив во всем» и во всех вопросах разбирается примерно одинаково хорошо. Мы не успели еще опомниться после масштабного плана борьбы с коронавирусом, который как-то по весне Лев Маркович представил человечеству. До этого, помнится, были какие-то это экологические инициативы, экономические инициативы и так далее. Разумеется, мне радостно сознавать, что на Псковщине есть человек, у которого в шкафу даже не один, а несколько костюмов Супермена, и он всегда готов, может и знает, как спасти человечество.

Фото: behance.net

Если кто-то сейчас уловил в моих словах так называемый сарказм - он не ошибся.

Вот теперь в своих заботах депутат дошел и до церковной жизни, до спасения религиозных памятников.

Нет. Памятник архитектуры, храм украсили фресками внутри - вот в чем проблема. И эти фрески, по мнению заявителей, нужно теперь что? Забелить, стесать - в общем, «вернуть первоначальный интерьер».

Казалось бы, ситуация абсурдная: храм, который десятилетиями стоял поруганный и разоренный, теперь, наконец, восстановлен, возвращен к жизни, а теперь еще и украшен фресками. Но вот теперь его нужно, оказывается, от этих фресок спасти; фрески эти нужно стесать и забелить.

Я не знаю, как назвать процесс стесывания, замазывания или иным способом уничтожения фресок.

Вот, кстати, совсем недавно в Петербурге были уничтожены фрески в одном из храмов, правда, там это произошло по распоряжению местной епархии, которая тоже решила, что фрески «неправильные», а не по просьбе депутата, но это совершенно неважно.

Мне кажется, это называется вандализм и варварство; я других слов не нахожу.

В своем обращении депутат Шлосберг упирает то, что церковь Василия на Горке в прошлом году была включена в «Список всемирного наследия ЮНЕСКО» в числе десяти псковских храмов, и теперь (цитирую пресс-релиз) «интерьер изменился кардинально, что вызвало много вопросов у историков и реставраторов в Псковской области и за ее пределами». Дальше в пресс-релизе идет ссылка на обсуждение в Фейсбуке, где нет примерно ни одного специалиста, но много озабоченных дилетантов-энтузиастов.

«По мнению специалистов, - продолжает депутат Шлосберг, - внутренний облик храма в его нынешнем виде не соответствует традициям псковской архитектурной школы, когда интерьер церквей в цветовом исполнении не отличался от их экстерьера».

Если это наукообразие перевести на русский язык, смысл будет такой: они снаружи белые - значит, и внутри должны быть белыми. По мнению Шлосберга и специалистов, на которых он ссылается. А, поскольку Лев Маркович «един во многих лицах», входит в президиум местного отделения ВООПИиК и в этом качестве может рассчитывать на его поддержку, свое письмо он сопровождает небольшим экспертным интервью с уважаемым и опытным экспертом, искусствоведом Ириной Борисовной Голубевой.

В интервью есть и иные упоминания о нарушениях, которые произошли во время реставрации этой церкви и последующего ее приспособления к организации богослужений и приходской жизни.

Нарушения и ошибки, кстати, действительно имели место быть, на мой взгляд. Упоминается пластиковое окно, которое вставлено в один из оконных проемов, кроме того, при отделке интерьера использовалась напольная керамическая плитка - и так далее. Ошибки досадные, но не фатальные и легко исправимые.

Есть упоминания и о других «нарушениях». Например, Ирина Борисовна сообщает о туалете, который устроен в подвале колокольни. Эксперт выражает удивление: ведь в псковских храмах никогда не было туалетов.

Святая правда. В псковских храмах, как впрочем, и в светских памятниках много, чего не было в средневековье: например, электрического освещения и отопления, водоотведения, централизованной канализации - тоже ведь не было. Даже интернета не было в средневековом Пскове.

Так что аргумент так себе, слегка притянутый. Не было - а теперь будет, потому что это необходимо и удобно, потому что там живые люди, потому что изменились условия, и технические возможности теперь позволяют сделать и освещение, и отопление, и туалеты.

А чем и как современные удобства, например, никому не видимый сортир в подвале, могут помешать эстетическому восприятию облика памятника снаружи или изнутри - мне не очень понятно.

В целом и депутат, и привлеченные заинтересованные эксперты ссылаются на распространенное мнение, состоящее в том, что в средневековье храмы во Пскове не были расписаны - от слова «совсем».

Действительно, такое мнение бытует, и действительно, известно очень немного, считанное число памятников псковской средневековой фресковой религиозной живописи. Мне сейчас известно шесть; с большой натяжкой - семь.

А полтора века назад практически не было известно ни одного: число это росло по мере обнаружения, открытия все новых - в Мирожском монастыре в середине XIX века, в Снетогорском - несколькими десятилетиями позже, в Псково-Печерском монастыре и в храмах Довмонтова города - в послевоенное время. Так что совершенно не исключено, что со временем обнаружится седьмой, восьмой и так далее по порядку - новые, ныне нам не известные памятники монументальной живописи средневекового Пскова. Что, возможно, смягчит рано или поздно категоричность утверждений о том, что в старину в Пскове храмы не расписывали.

Вообще, это представление об «интерьере, подобном экстерьеру», о том, что храмы средневекового Пскова поголовно все не были расписаны - это ведь лишь одно из мнений, не больше. А, может быть, как раз и были расписаны в значительном количестве, да только до нас по каким-то причинам не дошло абсолютное большинство. Ну, так до нас ведь вообще большинство средневековых псковских храмов не дошло - они не сохранились, погибли в разное время - это же не повод утверждать, что их и не было.

В целом средневековому эстетическому мышлению и художественной практике чужды интерьерные приемы, основанные на контрасте пустых, незаполненных ничем плоскостей и украшенных элементов, например - ярких цветных иконостасов и белых нерасписанных стен, то есть интерьеров, которые сейчас считаются «каноническими» псковскими. Средневековое сознание естественным образом как раз стремилось к заполнению пустот, благолепному украшению всякого уголка – причем, даже если эта красота изначально не была бы доступна взгляду большинства. Мельчайшие детали фресок, икон и витражей, находящихся на значительной высоте; помещенные в закрытые ниши скульптуры, тонкие орнаменты - все это зачастую не видно или видно только при помощи специальных приспособлений, возникших в недавнее время - но существовало и возникло в Средневековье. Это характерно и для Запада, и для Востока христианской Европы - и там, здесь храмы стояли наполненными художественными сокровищами, пустоты в интерьерах - это очень странная и экстравагантная для того времени идея.

Это, разумеется, мое частное мнение, основанное, впрочем, на профессиональном знании. И я понимаю, что сейчас «мейнстримом» в искусствознании является убеждение, что псковские средневековые храмы не были расписаны; мы живем в той эпохе развития искусствоведения, когда это считается истиной.

Ну, хорошо, пусть.

Но теперь, ссылаясь на вот это распространенное ныне мнение, возмущенная общественность требует стесать или забелить фрески, появившиеся в церкви Василия Великого. «Не было - значит, и не будет».

Вот такое грубое вмешательство светских «представителей» в церковные дела - это, на мой взгляд, очень неприятный, но типичный, распространенный в последнее время сюжет. К сожалению, после пары десятилетий некоторого «дружественного нейтралитета» и даже, быть может, взаимной симпатии между Церковью и советской светской интеллигенцией, вновь появилась трещина, растут неприязнь и подозрительность, порой выливающиеся в конфликты.

Порой эти конфликты возникают из-за пустяков, из-за недомыслия и глупости. Например, сейчас в Пскове после карантина открылся для посещения Троицкий кафедральный собор, верующих приглашают приходить в храм, участвовать в богослужениях. Но собор находится на территории псковского Крома, который считается музейным объектом, и в этом качестве закрыт для посещения.

Как может распространить инфекцию или заразиться вирусом человек, в одиночестве пройдясь по огромному псковскому Кремлю - не понимаю, честно говоря. Но конфликт имеет место быть, столкновение в очередной раз спровоцировано.

Впрочем, это, повторюсь, скорее случайность и недомыслие, тут нет умысла противостоять Церкви.

Но, к сожалению, в последнее время весьма распространились сюжеты, когда возникают скандалы и конфликты с участием Церкви только из-за того, что кому-то уж очень хочется скандалить и конфликтовать, хочется «задирать» Церковь.

Советская интеллигенция и ее потомки придумали себе новую игрушку - «антиклерикализЬм», на который возникла и выросла дурацкая мода.

А Церковь пытается защищаться - порой весьма неумело.

Часто эти сюжеты и ситуации возникают в связи с использованием церковью памятников культуры. И, надо сказать, в среде священства и его сторонников также распространены дикие представления о том, что «это все наше, и мы тут будем делать все, что вздумается».

В то время как, действительно, памятник есть памятник, это национальное достояние, и в этом качестве он принадлежит всем нам жителям России, а не одним лишь православным верующим или иным эксплуатантам.

И действия, которые предпринимает тот, кто сейчас «живет» в храме - памятнике архитектуры, кто им «пользуется» - их необходимо тщательно и внимательно продумывать, обсуждать и согласовывать.

Со специалистами и профильными организациями.

Не с «общественностью» и «Спортлото».

Таким образом, казус, который я сегодня выбрал в качестве темы для своей передачи - безапелляционное и грубое требование забелить и снести новые фрески, которые появились в древней церкви Василия на Горке, - я думаю, должен стать поводом для серьезного разговора о том, как вообще Церковь может и должна существовать в древних памятниках.

Потому что вопрос очень сложный. Потому что здесь жизненно необходим умный подход и тонкий баланс.

Баланс между готовностью, обязанностью не навредить, не испортить; принять благоговейно и с трепетом то свидетельство о духовной жизни благочестивых наших предков, которое явлено не в тексте молитвы, не в напеве песнопения, а в памятнике, в камне, в архитектурном объеме, в интерьере, в мощнейшем по воздействию архитектурном образе. Принять и прислушаться, научиться от него.

И необходимостью развития - без противоречия с сохранением наследия.

Потому что развитие - это, если хотите, тоже часть наследия, часть традиции.

Церковь как институция намного старше, чем любые нынешние представления об охране памятников. Более того, эти представления - о реставрации, о сохранении памятников - во многом возникли и сложились как раз в Церкви. Первыми собраниями почитаемых древностей и реликвий были храмы и монастыри, первыми «реставраторами» были иконописцы - поновители икон.

И литургическое творчество это - то, что неотъемлемо связано с жизнью Церкви, то, без чего она немыслима и невозможна. Речь причём идёт не только о создании новых литургических текстов или сочинении музыки (такие ассоциации обычно возникают применительно к выражению «литургическое творчество») и даже не о написании новых икон. Речь - в том числе - должна идти о древлехранительстве как части этого творчества, как искусстве естественного творческого существования в древних памятниках, об искусстве художественного исследования и развития этих памятников в русле традиции церковного искусства - не более и не менее.

В том числе - об искусстве разумного и бережного приспособления этих памятников к условиям современной приходской и литургической жизни. Это приспособление и это искусство должны быть разумными, заботливыми, даже нежными - но они совершенно необходимы. Причём не только с прагматической точки зрения, а для того, чтобы традиция, в которой эти памятники возникли, не угасла, а развивалась.

Сейчас «ревнители» требуют стесать, забелить или иным способом уничтожить фрески современного художника, иконописца.

Я, пожалуй, признаюсь - мне эти фрески тоже не очень нравятся, об их достоинствах и недостатках, например, мы говорили с упоминавшейся выше Эрой Борисовной Коробовой еще позапрошлой зимой.

Ну а, скажем, в Ивановском соборе? В храме Рождества Иоанна Предтечи, который тоже в этом «списке ЮНЕСКО», который тоже шедевр, который вообще в XII веке построен - там тоже некоторое время назад появились современные фрески, принадлежащие кисти выдающегося современного иконописца, священника Андрея Давыдова, бывшего одно время настоятелем этого храма.

Их что - тоже нужно забелить, потому что «порядок такой»?

Вопросы, которые возникают перед современной Церковью и художественным сообществом здесь, на псковской земле: как жить современному художнику и современной церковной общине не рядом с шедевром, а прямо в шедевре, ежедневно творчески с ним взаимодействуя, к обоюдной пользе и взаимообогащению, продолжая и развивая традицию и сохраняя наследие - это чрезвычайно важные и сложные вопросы, которые предполагают не вот такие «наезды» со стороны совершенно внешних и посторонних людей.

Насколько мне известно, Псковской епархией в этом году планируется проведение Форума церковных художников, то есть современных художников, чья деятельность полностью или частично связана, посвящена работе в церкви и для Церкви.

Я надеюсь, на этом Форуме будут подняты и обсуждены важнейшие для нашего региона вопросы: в частности, имеет ли право современный художник работать в древнем памятнике. Не «воссоздавать», не реставрировать, а вполне осознанно творить новое.

С точки зрения буквального следования букве закона - почти никогда не имеет.

С точки зрения здравого смысла и необходимости естественного развития и продолжения традиций литургического церковного творчества - в самом высоком смысле этих слов - думаю, это совершенно естественно и необходимо. В конце концов, речь идет о продолжении и развитии той самой традиции, тех самых техник, стилей и подходов, благодаря которым мы, собственно, имеем возможность наслаждаться дошедшими до нас немногими шедеврами древнего церковного искусства.

Хочется надеяться, что этот разговор, который волей-неволей начался из-за скандального обращения депутата Шлосберга в «вышестоящие инстанции» будет продолжен в более заинтересованной среде, более профессиональным языком и в более конструктивном векторе.

Большое спасибо за внимание, с вами был Юрий Николаевич Стрекаловский, авторская программа «Культурная контрреволюция» на «Эхе Москвы» в Пскове.

До свиданья.