«Культурная контрреволюция» Стрекаловского: Кто не устает учить нас морали и нравственности?!
Эхо Москвы в Пскове (102.6 FM) представляет авторскую программу Юрия Стрекаловского «Культурная контрреволюция». Псковская Лента Новостей публикует текстовую версию выпуска программы.
В начале сегодня придется продолжить тему прошлого эфира.
Напомню, в прошлый раз я рассказал о выставке в нашем музее, которую я посетил и высказал несколько мыслей о том, что с музеем происходит, каково его будущее и настоящее. После этого мне стали писать записки и личные сообщения в социальных сетях какие-то музейные дамы, в каковых записках они меня стыдят и совестят.
Отвечу.
Уважаемые дамы! Мне, конечно, чрезвычайно лестно ваше внимание, поскольку я уже человек пожилой и отвык от внезапных эмоциональных личных писем от незнакомок. Но если вы хотите конструктивного диалога, а не просто высказаться и психологически разгрузиться, то я призываю вас зарегистрироваться на форуме Псковской Ленты Новостей и там писать. Теперь в текстовом виде публикуются мои эфиры, можно там писать что-то умное, культурное и приличное. Давайте общаться и, так сказать, дискутировать на общую пользу. Я музей люблю и желаю ему всяческого блага и процветания. Так что встретимся в дискуссии. А то можно также приходить и на радио, сделаем здесь большую передачу, расскажете о том, как музей будет развиваться и укажете на ошибки и неточности.
Буду только рад.
А вообще сегодня хотел поговорить о другом. Недавно я ковырялся в Фейсбуке, и вдруг попалось упоминание о Пскове и знакомая фамилия. «Ба! - подумал я, – Да это же Варвара Фаэр!» Это режиссер, которая 4 года назад работала у нас в театре. И сейчас она время от времени пишет о Пскове примерно в таких выражениях, цитирую: «Когда я работала в этом с виду милом, а внутри по человеческому материалу довольно жутком городе Пскове..», или «Псков мрачный город..», а дальше разные преступления описываются: «Лев Шлосберг получил сотрясение мозга за свои убеждения, Василию Сенину долго угрожали убийством, потом прислали подлого Месхиева, который его благополучно и цинично выжил» – ну и так далее. «Мне со скандалом сорвали постановку», – пишет Варвара Фаэр. – Потому что это был вербатим, поливали грязью и угрожали расправой».
Варвара Фаэр
Это вот сейчас вот так она пишет.
Ну вспомним эту историю четырехлетней давности, когда про Псков и Псковский театр заговорили повсюду, заговорила вся театральная общественность страны, – а это довольно редко было тогда. Итак, весна 2015 года, крупный театральный скандал, который во Пскове происходил. Что там было? Тогдашний художественный руководитель Василий Георгиевич Сенин пригласил во Псков для работы, постановки спектакля московскую «режиссерку» и «драматургку», ну так теперь вроде принято говорить, Варвару Фаэр, связанную со знаменитым тогда «Театром.doc». Предполагалось, что она должна поставить в Пскове спектакль, и для него она создаст пьесу в технике вербатим.
Работа началась, продлилась несколько месяцев и закончилась скандалом, потому что несколько актеров, задействованных в спектакле, отказались продолжать работу, начался скандал внутри театра. Часть актеров написала коллективное письмо, что они не потерпят этого на наших «святых подмостках». Будто бы там был какой-то мат, грязь и всяческая безнравственность. Варвара Фаэр, как мне показалось, с огромной радостью стала этим скандалом размахивать, приезжал целый министр культуры Мединский, ситуация обсуждалась, и было решено, что пьесу будут делать, но все-таки пьеса не вышла, Варвара уехала и остался только вот этот, нехорошо пахнущий дым после всей истории.
Но, оказывается, потом было продолжение: на волне, как говорят сейчас, хайпа, Варвара Фаэр стала сообщать, что ей не дали поставить этот спектакль, что он встретил сопротивление в этом «ужасном городе Пскове» политических врагов, эстетических ретроградов и ничего не понимающих идиотов. Стала собирать деньги на специальной интернет-платформе Planeta.ru на создание спектакля; хороших людей подтянули, чтобы спектакль состоялся: фотохудожник Дмитрий Марков сделал фотосессию, чтобы привлечь внимание к этой ситуации и сбору денег. Я тогда этим всем не очень интересовался, а сейчас посмотрел и, действительно, собрано было четверть миллиона рублей - четыре года назад вполне приличные деньги. Новость на странице «Планеты» летом 2015 года сообщает о том, что сбор успешно закончился, 252 000 рублей собрано.
Потом – все.
Последнее сообщение от 25 ноября 2015 года. Варвара Фаэр пишет: «Здравствуйте! Проект обязательно будет. Поскольку мы не собрали нужную сумму, я сейчас занята тем, что зарабатываю недостающие средства. Псков и Питер остаются в планах. Часть акционеров (вот это мне нравится, это похоже на Остапа Бендера – Ю.С.) уже получает вознаграждение. По моим предварительным прикидкам, первые показы передвигаются на весну (имеется в виду весна 2016 года – Ю.С.). Непременно буду всех уведомлять, как только начнется движение по проекту».
Все! Остался только дым. Прошло 4 года со скандала, 3 года с того срока, который последний раз уважаемая Варвара Фаэр обозначила как время, когда этот спектакль должен выйти. Я не знаю, что стало с деньгами - я туда не жертвовал, мне в общем-то все равно. Просто это немного показательно выглядит. Я это называю — надели на палку и побежали, а потом через какое-то время надели что-то на другую палку и побежали в другую сторону. Ну и, конечно, именно люди с таким поведением и должны нас всех учить морали - кто же еще.
Бог бы с ней, но, поскольку Варвара Фаэр не прекращает по поводу Пскова и людей, которые в нем живут, как-то высказываться, я попробую вспомнить о том, как все происходило, некоторые подробности, которые мне известны.
Надо сказать, что к сроку сдачи спектакля он был действительно не готов. Это отмечали все, в том числе и автор. И причин было множество, но, так или иначе, человек, который должен был спектакль подготовить, с которым подписали договор, с этой задачей не справился. Не был готов текст, не закончены репетиции, не были подготовлены декорации, сыро это все было. И, надо сказать, что часть театрального коллектива действительно вошла в жесткий клинч и с Варварой Фаэр работать не хотела.
Но это все на самом деле не важно. Такие случаи бывают, но все можно как-то преодолеть. Меня тогда в этой истории поразил другой аспект. Есть ошибочное мнение (его придерживаются люди невежественные, их много), что так называемый документальный театр — это театр, который показывает, «как на самом деле», и что вербатим — это есть вид документального театра, который срывает покровы и обнажает социальные язвы.
А, вообще-то, нет.
Как известно, техника вербатим имеет происхождение чисто драматургическое. Когда филологи вдруг открыли, что устная и письменная речь — это разные языки, стало понятно, что если мы хотим показывать на сцене «правдивую», подлинную ситуацию, чтобы звучала «правдивая», подлинная, настоящая живая речь, то она должна быть прежде зафиксирована «в полевых условиях». Как устная речь. И потом ее следует воспроизводить на сцене – зафиксированными фрагментами. С этими фрагментами реально существующей, бытующей на улице и в какой-то иной конкретной ситуации – с ними уже драматург и работает.
Еще раз. Если самый гениальный драматург, например, Чехов, Толстой, Пушкин, Гоголь или Шекспир, садится перед чистой страницей и начинает ПИСАТЬ какой-нибудь диалог, то с самого начала с определенной точки зрения получается не то, поскольку ЗАДЕЙСТВОВАН ПИСЬМЕННЫЙ язык и он ПРИДУМЫВАЕТ этот разговор. И диалог этот изначально получается ВЫДУМАННЫЙ и ИЗОБРЕТЕННЫЙ, потому что он создан на бумаге и только мимикрирует под устную настоящую речь, под вербатим.
А пьеса, написанная в технике вербатим - это пьеса, которая в каком-то смысле собрана из фрагментов настоящей живой речи. Не выдуманная на бумаге, а записанная, реально существующая речь, нарратив или диалог, который потом используется, воспроизводится на сцене.
И вот Варвара Фаэр приехала к нам как специалист по вербатиму. Несколько месяцев репетировала, заставляла актеров собирать материал на улице; актеры, кстати, не понимали, как это делать, потому что им не дали необходимых инструкций – а это нужно ведь уметь. Но в конце концов какая-то пьеса, которую Фаэр назвала «Банщик», все же появилась. И вдруг, о ужас, во время того самого драматического обсуждения с участием министра культуры Мединского, один из немногих актеров, который в процессе сбора речевого материала вроде как участвовал, внезапно признался, что, оказывается, тот кусок текста, который он принес, и на котором, в основном, вся пьеса и была построена, он не записал на диктофон и не услышал на улице, а сам придумал от начала и до конца. Потому что не понимал, как собирать речевой материал, потому что он очень уставал и вот так это непонятное и трудное задание решил подделать. А «авторка» будущей пьесы радостно эту талантливую халтуру приняла и стала из нее делать «документальный театр».
Таким образом, оказалось, что Варвара Фаэр, крупный театральный деятель из Москвы, приехавшая к нам сюда как эксперт по вербатиму и документальному театру, оказалась не в состоянии отличить текст выдуманный, написанный на бумаге, письменный – от текста, который звучит на улице. А разница между текстами, как мы знаем, принципиальная, структурная. Это разные языки, и вот как раз специалист и эксперт должен эту разницу видеть и чувствовать.
То есть получается, что не только непрофессионально был осуществлен подход к подготовке спектакля, и не был налажен репетиционный процесс, работа с театральными службами и так далее. Получается, что к нам приехал вообще некомпетентный человек именно в той сфере, в который он назывался экспертом, и несколько месяцев дурачил и водил за нос всех, участвовавших в процессе.
А дальнейшие скандалы были, конечно, только на руку, так как пьеса была не готова, да и не вербатим это был. И, вероятно, будучи поставленной, она никакого интереса бы не вызвала, провалилась бы и у публики, и у критики. И этим бы все закончилось. А так человек «словил хайп», сделал себе на скандале репутацию «гонимой властью и ретроградами от искусства художницы», да еще и какие-то деньги собрал - четверть миллиона. И теперь она же пишет удивительные воспоминания о том, какой ужасный Псков, как ее здесь обидели и не дали поставить гениальный спектакль.
В завершение этой нехорошей самой по себе истории, расскажу сюжет, который мог бы стать основой пьесы настоящего документального театра. Все, что я сейчас расскажу, я читал в Фейсбуке, в реальном времени вскоре после того, как Варвара Фаэр нас покинула – обиженная и со скандалом. Одна «режиссерка» из Москвы на своей странице в Фейсбуке пишет о том, что ее живущий в отдельной квартире старик-отец некоторое время не отвечает на телефонные звонки, а когда она к нему приехала на дом, дверь никто не открыл, а ключа у нее нет – и она волнуется, что с отцом, что происходит. Под постом множество комментариев, где люди дают советы от вполне разумных: «ломайте двери, может он умирает, может ему плохо», до довольно странных – «может, он уехал в Сочи, сейчас у нас в Москве для пенсионеров дают бесплатные путевки в Сочи». На это автор исходного поста отвечает, что дверь дорогая, она ее ломать не будет, и все пытается до отца дозвониться или еще как-то с ним связаться. Так длится несколько дней. Ну а потом героиня этой истории, хозяйка страницы, начинает постить фотографии из Америки и Канады, где она прекрасно проводит время. Старика-отца она так и не нашла, дозвониться не удалось, но билеты-то в Америку уже куплены - не пропадать же им. И вот несколько дней или недель продолжается эйфория путешествия, потом она возвращается и спустя некоторое время появляется запись: «Отца нашли мертвым в этой квартире».
Сюжет? Сюжет!
Вот это драма, причем, самая настоящая документальная драма. Как вы думаете, о ком речь? На чьей странице я это прочел несколько лет назад? Кто не устает учить нас морали и нравственности? Ну, подумайте сами.
На этой высокохудожественной ноте прощаюсь с вами. Услышимся и встретимся через неделю.
С вами был Юрий Стрекаловский, «Культурная контрреволюция».