Новый год. Послесловие

Недавно коллега привез из Шотландии подарок. Симпатичный наборчик, где кроме чая были какие-то их, шотландские, весьма вкусные печеньки и две баночки обычного, но подходящего к остальной компании варенья. В один прекрасный день, когда чаю хотелось, но заваривать свежий было лень, я сделал открытие. Речь не о какой-то там догадке, а об экспериментально подтвержденном выводе: напитки, продаваемые у нас под названием «чай», при заваривании всем своим существом намекают, что они – это он, то есть спитый чай из Шотландии.

Бабушка моя, ровесница октябрьской революции, говорила, что новая власть, пришедшая в 1917 году, так и не научилась делать ни по-настоящему хороших вещей, ни продуктов. Что, впрочем, неудивительно, ведь советский взгляд хронологически был в светлом будущем, а географически – за границей. Чего стоит город-сад, воспетый Маяковским, или титанический дворец Советов в Москве, который вылился в бассейн. Или ЗИС-110 по образу и подобию Паккарда, или само стремление догнать и перегнать Америку. Или польский гарнитур из полированного ДСП за (с ума сойти!) почти девятьсот застойных еще рублей, помните, в «Иронии судьбы»?

Фильм Эльдара Рязанова – очень хорошее кино. Не потому только, что смешное, тонкое и романтическое - нет, конечно. За всем этим очень аккуратно подана беспросветность массового человека. Не советского человека, а именно массового, то есть человека самого по себе. «Какая гадость эта ваша заливная рыба» – можно сказать не только о стряпне Нади, не только о новогоднем столе, главное украшение которого – бутылки и бутерброды. Хотя и это гадость.

Новый год – семейный праздник, но есть ли семьи в этом мире? Ну хотя бы одна семья? Отцов нет даже на горизонте, матери культурно отправлены вон. О детях, понятно, и речи нет, вместо них движутся великовозрастные инфантилы.

Волшебства в Новогодней ночи нет никакого. Волшебство ведь появляется, когда за обыденностью хотя бы иногда усматривается нечто большее и лучшее, которое и придает смысл всей этой кутерьме. Причем не где-то в будущем, а прямо здесь и сейчас, вчера-сегодня-завтра – всегда. Впрочем, откуда тут возьмется что-то волшебное, это же не Рождество, а просто начало очередного цикла. Поэтому наутро только пустота и сухость во рту.

Проблема, понятно, не в типовом характере жизни – от жилья и интерьера до размера зарплаты, который при всем при этом дает возможность не задумываясь выбрасывать в окно билеты на поезд и летать туда-сюда на самолете. И даже не в том, насколько серьезно такой типовой человек зациклен на себе – он даже не замечает, что все остальные и всё остальное – а, значит, и он сам – превратилось в фон, материал, ступеньки его личного пути к светлому будущему.

Беда в том, что, несмотря на обилие событий, с героями ни-че-го не происходит. Вообще ничего, никакого внутреннего движения. Они целеустремленны и непробиваемы. Несколько прозревает, кажется, лишь Ипполит, но все заканчивается походом даже не в баню, а в ванну. Почему? На этот вопрос вполне отвечают песни: приходят не те, навру с три короба, обстоятельства непреодолимы, иметь или не иметь, жизнь такая… Да и сам Женя Лукашин признается, что он – жертва обстоятельств.

За прошедшие сорок два года в России мало что поменялось. Ведь недаром на смену сентиментальным песням из фильма Рязанова пришел тот же по смыслу, правда, куда более грубый шансон, вернее приблатненная попса, воспевающая несчастную жертву злой судьбы. Теперь этот жанр вытесняется рэпом, рубящим правду-матку, да так аккуратно, что слушающему не остается ничего другого, как принять это рубилово и смириться с действительностью.

В остальном мире вряд ли изменений больше. Вот хоть набившая оскомину формула «Бери от жизни все». Безальтернативный экшн, красочная движуха, показывающая «сложную» судьбу супергероя, по-прежнему неизмеримо популярнее спокойных и по определению спорных историй о том, как это – делать выбор, как это – жить не по обстоятельствам и не загонять при этом других.

Мейнстрим пытается в очередной раз убедить человека, что нет никакого за, что не надо копать глубоко, а все, что есть заключается в бесконечной смене-мелькании вещей, гаджетов, отношений и позиций. Удивительно, но многим людям такой подход кажется продвинутым, прогрессивным, свободным и даже новым. Между тем, еще буддизм ведет речь о ложности такого пути, а Новый завет высказывается предельно прямо: сатана искушает самого Христа комфортом, устроенным бытом и властью над вещами, искушает отказом от всякого за.

У героев «Иронии судьбы» была прекрасная традиция – ходить в баню 31 декабря. Но она была одна-единственная! Что есть у нас? Новогоднее телеобращение президента? Фейерверк и третьеразрядный поп-исполнитель на день города? Прекрасно, конечно, но ужасно скудно. Хороший сыр, настоящий хлеб, вкусный алкоголь, качественные автомобили, летающие в космос ракеты – ничего этого без традиции нет. Не говоря уже о семье, мире и жизни. А традиция – это всегда подразумевание, осмысление и осуществление некоего смысла даже за простыми и вроде бы плоскими вещами и событиями.

Поэтому нет необходимости пить спитый чай или в поисках настоящего покупать новые и новые его виды – за деньги продается бренд и упаковка. Чай растет сам, хотя и не сам по себе.

Константин Шморага