Новогодняя геополитика

Псковская Лента Новостей представляет вашему вниманию текстовую версию очередного выпуска передачи «Резонер». Еженедельная программа, посвященная резонансным событиям общественно-политической жизни, выходит по четвергам в эфире радио «Эхо Москвы» в Пскове (102.6 FM). Автор и ведущий - Константин Калиниченко.

«Если нужно отвлечь людей от повседневных забот, лучшее средство - международная политика. Дайте им пищу для ума в виде какой-нибудь войны на Ближнем Востоке. Это очень просто, потому что на Ближнем Востоке всегда кто-то воюет. Пусть переживают за кого угодно. Лишь бы не думали о пустом кошельке…»
Р.Дж. Лифтон «Синдром сверхдержавы»

Многие в этом году вынуждены были раньше обычного выйти из постновогоднего сомнамбулического состояния, отодвинуть в сторонку «оливье» и переключиться на анализ международной ситуации. Поводов с начала года было предостаточно, а, как известно, ничто так не волнует простых россиян, как геополитика и положение дел у ближних и дальних соседей. В частности, граждане России активно включились в анализ причин пожаров на Австралийском континенте. Итогом этих размышлений стал далекоидущий и глубокомысленный вывод, что без человеческого фактора тут, разумеется, не обошлось. И перед человечеством с особой остротой встает вопрос: сохранится ли популяция кенгуру в Австралии или же нужно оказать жителям южного континента посильную братскую помощь.

Однако же мир не стоял на месте, и внимание жителей России оперативно переключилось на одну из любимых тем отечественной геополитики - ситуацию на Ближнем Востоке. Кажется, уже не осталось равнодушных к происходящему. Пассажиры в общественном транспорте, бурно жестикулируя (если пространство позволяет), обсуждают убийство «генерала Сулеймани» и приходят к выводу, что это был неприкрытый акт агрессии американской военщины против свободолюбивого народа Ирана. Наиболее продвинутые и вовсе говорят, что «Сулеймани – наш», и теперь России ничего не остается, как «дать симметричный ответ». Сидя перед голубыми телеэкранами, патриотично настроенные граждане злорадно потирали руки - дескать напрасно это «пиндосы» тронули шиитский Иран и потревожили самого аятоллу. Это не беззащитную Сербию бомбить - тут сдачи дадут.

Ну, сдачи, судя по всему, дали нормально. Сначала, как это принято у обезумевших пассионариев, устроили приличную давку на похоронах этого Сулеймани, погибло что-то около 50 правоверных. Затем решили уже окончательно взять и наказать Америку, по какому поводу начали пускать ракеты во все известные стороны света. В Америку не попали, а вот падение украинского самолета с горящим двигателем аккурат в момент артобстрела, как говорится, наталкивает на размышления.

Однако же все это довольно далеко от нас. А чтобы рассуждать, находится мир на пороге 3-й мировой войны или еще таки нет – для этого у меня, откровенно говоря, информации недостаточно. Поэтому предлагаю оставить Ближний Восток в покое, а поговорить за гораздо более близкую нам геополитику.

Итак, 7 января спикер эстонского парламента Хенн Пыллуаас вновь заявил о наличии у Эстонии территориальных претензий к России. А конкретно – на Ивангород и весь Печорский район. Цитирую, чтобы избежать двусмысленного толкования: «Позиция [правительственной] коалиции состоит в том, что мы не будем продвигаться с ратификацией пограничного договора… Несомненно, нам не следует его ратифицировать. Если мы заключим новый договор о границе и откажемся от тех территорий [Ивангорода и Печорского района, которые отошли к Эстонии по Тартускому мирному договору 1920 года], это будет иметь огромные юридические последствия. Во-первых, мы аннулируем Тартуский мирный договор. В связи с этим аннулируется и наша правопреемственность, что означает автоматическое изменение состава наших граждан и т.д. Это исключительно опасный путь».

Хенн Пыллуаас (источник: страница в социальной сети Facebook)

Тут надо заметить, что за последнее время это уже вторая попытка эстонской стороны не особо тонко намекать на то, что «большому брату» неплохо бы поделиться плодородными землями. Вообще эта тема активно муссировалась в первые годы после распада Советского Союза, но затем эмоции поутихли, а о «территориальных претензиях» практически не вспоминали. Так с чего вдруг эстонская сторона решила поднять вопрос?

Эксперты склоняются в основном к двум версиям. Первая отсылает интересующихся к тому факту, что 2 февраля исполняется ровно 100 лет Тартускому мирному договору. Эстония намерена юбилей достаточно широко отмечать, в связи с чем договору пытаются придать не только историческую, но и юридическую значимость.

Вторая версия носит, скажем так, эмоционально-психологический характер. Многие обращают внимание, что заявления о территориальных претензиях Эстонии к России стали звучать регулярно, но исходят они исключительно от спикера эстонского парламента да от пары политиков более мелкого масштаба. Надо полагать, что обе эти версии не противоречат друг другу и их вполне можно рассматривать как взаимодополняющие. Однако версии предлагаю оставить политологам. Давайте разберемся в содержательной стороне и правовой природе эстонских территориальных претензий.

История вопроса достаточно проста. В 1920 году, по итогам т.н. Освободительной войны эстонского народа был подписан Тартуский мирный договор, согласно которому территория нынешнего Печорского района отходила к Эстонии. Такое положение дел сохранялось до 1940 года, когда Эстония стала частью Советского Союза.

Вот тут начинаются международно-правовые споры. В Эстонии на государственном уровне принята концепция континуитета, суть которой в том, что современная Эстония является полным правопреемником государства, существовавшего до советской аннексии и оккупации, то есть до 1940 года. Кому интересно, можете посмотреть официальный сайт президента Эстонии. Там перечислены все главы эстонского государства, среди которых можно найти президентов и глав правительства Эстонии советского периода. Разумеется, это были так называемые «правительства в изгнании». Но именно они считаются официальными и полномочными руководителями страны. В России же все эти «правительства в изгнании» считают политической бутафорией.

В таком же ключе обе страны понимают и нормативные акты. В Эстонии считают Тартуский мирный договор – не отмененным и официально действующим юридически значимым нормативным актом. В России – не более чем историческим документом, юридической значимости у которого не больше, чем у Верденского договора о разделе империи Карла Великого.

Впрочем, все это лирика. На самом деле, если подойти к вопросу с формально-юридической стороны, Тартуский мирный договор вполне можно считать действующим. Только для современного состояния дел это ровным счетом ничего не меняет. Тому есть несколько веских причин.

Первая состоит в том, что Эстония неоднократно уже отказывалась от всех территориальных претензий к России как устами официальных представителей государства, так и языком юридически значимых документов. Впервые Эстония отказалась от территориальных претензий в декабре 1994 года устами тогдашнего премьер-министра страны Андреса Таранда. Почему это было сделано? Не то чтобы Таранд проникся любовью к России. Просто на тот момент Эстония как раз озаботилась процессом интеграции с Евросоюзом и НАТО. А как известно, базовым условием для вступления в эти организации является отсутствие у государства нерешенных территориальных вопросов. Проще говоря, если бы Эстония продолжала заявлять о территориальных претензиях, это бы отложило вопрос вступления в НАТО и ЕС. Так что тут бизнес и ничего личного.

Во второй раз Эстония официально заявила об отсутствии территориальных претензий в 2005 году. Сделано это было в первом проекте Пограничного договора. С эстонской стороны его подписал министр иностранных дел Урмас Паэт. В чем тут была причина? Вероятно, дело в том, что к этому времени отношения России и Эстонии приняли вполне устойчивый характер. Эстония благополучно вступила во все эти НАТО и Евросоюзы. Все пограничные вопросы отличным образом регулировало Таллиннское соглашение о пунктах пропуска через российско-эстонскую государственную границу от 2002 года. Торговый оборот двух стран непрерывно увеличивался, восстанавливались и туристические контакты. В общем, не было у обеих сторон совершенно никакого резона чего-то там требовать сверх того, что и так хорошо работало.

Однако же с этим договором вышла неувязка – обе стороны его подписали, но парламенты Эстонии и России не ратифицировали. Но так как отсутствие договора не мешало развитию двусторонних отношений, на этот вопрос попросту махнули рукой.

В третий раз к нему обратились в 2014 году. Новое эстонское правительство пожелало вернуться к вопросу с целью его окончательного закрытия. Для чего в очередной раз заявило о полном отсутствии территориальных претензий и приступило к ратификации Пограничного договора. В Рийгикогу прошло даже первое чтение. Но потом вышла неувязка – в России случился «Крым – наш», «вежливые люди» и вся эта история с «добровольным вхождением Крыма в состав России». В Эстонии на тему «добровольных вхождений» слишком неприятные ассоциации еще с 1940 года. К тому же у части эстонского общества резонно возник вопрос: а что будет, если жители эстонских городов Нарва и Силламяэ, где этнические русские составляют более 90% населения, тоже захотят свой маленький референдум? В такой атмосфере эстонский парламент оперативно сдал назад. И с тех пор тему Пограничного договора не поднимали ни Россия, ни Эстония.

Здесь мы подходим к веской причине №2. Хенн Пыллуаас говорит, что «Позиция [правительственной] коалиции состоит в том, что мы не будем продвигаться с ратификацией пограничного договора». Так ведь никто не только не продвигается, но даже и не собирался этого делать. Пограничный договор этот попросту не нужен ни России, ни Эстонии. Граница и без него работает как часы, если конечно российские таможенники и пограничники не тормозят. Все, кто пересекают границу, могут в этом лично убедиться. И, кстати, важно отметить, что нет никакого решения коалиции. И не будет, потому что позиции партнеров по коалиции относительно Пограничного договора, прямо сказать, диаметрально противоположные. Поэтому г-н спикер парламента Эстонии просто развивает здесь тему, которая мало кому интересна.

Третья причина связана с тем, что обе стороны не готовы уступать даже в деталях и мелочах. Эстония, особенно в преддверии 100-летнего юбилея, разумеется, не может отказаться от использования Тартуского мирного договора. Для России неприемлемо даже простое его упоминание. Каждая сторона стоит на своем, а серьезные аргументы к диалогу и компромиссу отсутствуют.

Здесь можно в качестве «глазури на торте» добавить, что роль спикера парламента в Эстонии минимальна, а сам Хенн Пыллуаас представляет партию EKRE – назовем эту партию крайне правой, чтобы там никого не обидеть. Но вообще-то партия находится в правящей коалиции около года, а ее представителей за эксцентричные выходки и заявления все чаще называют шутами при дворе.

Так что, уважаемые дамы и господа, паниковать и переживать за судьбу Печорского района как минимум преждевременно. И мы бы прошли мимо этой истории в силу ее крайней незначительности. Но увы, в российском сегменте интернета, официальных провластных медиа уже поднимается истерия, по накалу почти сопоставимая с той, что поднялась сейчас в Иране против США. Каждый второй видит себя экспертом в российско-эстонских отношениях и считает своим долгом максимально унизительно высказаться об Эстонском государстве. Совершенно забывая о том, что клоунов, идиотов и обыкновенных популистов хватает в любом отечестве…

Константин Калиниченко